Записки военного врача. Анатолий Ефимович Комаристов
была тихая, безветренная. Почему она упала, мы так и не поняли. Очевидно, ошиблись в расчетах. Восстанавливать её не стали.
После окончания восьмого класса в 1946 году, у меня вдруг появилось желание поступить в Курскую школу Военно-воздушных Сил. Может быть, я никогда больше не думал о небе, но во время летних каникул в городе появились несколько мальчишек в красивой форме.
Ученики Курской школы ВВС после военной практики в войсках приехали на летние каникулы. Во время войны было создано несколько таких школ. Принимали туда детей-сирот, отличников учебы, годных по состоянию здоровья к военной службе и летному обучению. Ребята заканчивали 10 классов этой школы и годных по состоянию здоровья к летной работе отправляли в летные училища. Обеспечение в школе ВВС было государственное.
Все, что мне удалось узнать о Курской школе ВВС от приехавших на каникулы ребят, я рассказал дома. На домашнем совете решили, что мой старший брат Вася попробует устроить меня туда на государственное обеспечение. Экзамены сдавать не надо.
Мы несколько дней с братом ходили в военкомат, носили извещение о том, что отец пропал на фронте без вести. Показывали документы, что мать бросила нас, и мы воспитываемся у родственников. Я брал в школе справку об успеваемости.
В конце концов, военкомат дал команду отправить меня на комиссию в школу. Один я ехать не решился, и брат взялся сопровождать меня. Не помню, как мы с ним добирались до Белгорода, знаю, что ночевали у тёти Тони нашей дальней родственницы.
До Курска ехали на крыше вагона, так как денег у нас было очень мало. После долгих поисков нашли училище, хотя слушатели школы давали мне его адрес. Я впервые в жизни попал в большой город и очень боялся наступать на трамвайные рельсы – а вдруг ударит током? Вася смеялся надо мной. Где мы ночевали, я не помню.
На следующий день пошли знакомиться с училищем. Размещалось оно в старинной и страшной казарме из красного кирпича. Высокие, темные коридоры с гулким эхом, какой-то специфический запах, суета вокруг. Мне сразу расхотелось поступать в эту школу и потом летать. На нас никто внимания не обращал. Все были заняты своими делами. Документы мои никто не смотрел, на комиссию мы не попали. Все это отрицательно повлияло на меня, кроме отвращения к училищу я ничего не испытывал и заявил брату:
– Поступать сюда я не буду. Поехали лучше домой.
Снова был тот же путь. В вагон нас не пустили, и мы полезли на крышу. Привязались к какой-то трубе поясными ремнями и так ехали до Белгорода. На станции Ржава поезд почему-то не остановился. Хотя все паровозы брали там уголь и заливали воду. Сильный порыв ветра сорвал у меня с головы кепку, которая полетела на землю. Новую кепку было жалко.
Когда проезжали станцию Прохоровка, поразились огромному количеству наших и немецких подбитых и сгоревших танков вовремя Прохоровского танкового сражения. Танки стояли на станции, наверное, для отправки на металлургические заводы. В Белгороде в районе вокзала практически не осталось