Дополненная реальность. ARoman. Плюсодин
считаю борьбу Камазова против того, что мешает внедрению либеральных ценностей, а именно коррупции, нарушений основных свобод и прочего, совершенно бессмысленной и, в некоторой степени, даже вредной.
Подобные цитаты интервьюера всегда были настолько объективны и безэмоциональны, что сквозь них легко читалось личное отношение знаменитого ведущего.
– Получается, – продолжал ведущий, забыв сменить интонацию с режима цитаты на режим вопроса, – получается, что либеральная среда – это единственное место, где люди могут оставаться людьми? – въедливо вопрошал он, – но борьба за неё в России бессмысленна и даже вредна? Я не очень понимаю…
Интервьюер замер в ожидании ответа.
– Ну, во-первых, я не сказал в России. Я сказал – борьба Камазова. Это немного разные вещи, – режиссер продолжал, а кивки ведущего как бы превращали его речь в диалог. – Просто я считаю, что борьба за либеральные ценности, за эту самую либеральную среду обречена в любой стране, которая их не заслужила. Или правильнее сказать, не заработала. Европа, скажем, заработала. Буржуазия Европы в результате вполне определенных шагов и стараний получила право формировать то общество, в котором им и всем комфортно. И теперь у них этого не отнять, потому что они это заработали своим трудом и своей кровью, и они это ценят. Теперь кто-то берет их опыт, их систему, их модель, и говорит – а давайте дадим её кому-то просто так. К примеру, русским. Вот русские сидели веками в крепостничестве, а давайте мы их осчастливим! Давайте им вот так просто, без пролитых в революциях гекалитров крови, без осознания необходимости борьбы за свободы, и без самой борьбы… просто так хоп… и дадим демократию, либеральные ценности. И естественно, они их не возьмут, потому что просто не заслужили.
– Не заслужили? Или они им просто не нужны? Или они их просто не считают ценностью, не чтут? – задал свой вопрос интервьюер, сообразно той либеральной программе, которая была зашита в его мозг, вероятно, с самого детства.
– Камазов считает, что проблемы России в том, что люди, или там чиновники, не чтут либеральные ценности. А на самом деле, проблема России в том, что здесь не чтут Бога. Не думаю, что Камазов сильно религиозный человек, да и Вы, на сколько я знаю, в этом не чемпион.
– Это мягко говоря, – иронично ответил ведущий, улыбнувшись совершенно очаровательной улыбкой самопровозглашенного атеиста, – но честно, я не очень понимаю, как вера в Бога или, как Вы выразились, почитание Бога… – ведущий сделал особый акцент на словах «вера» и «почитание», – …связаны с тем, чтобы жить свободно, чтобы уважать свое достоинство, чтобы пользоваться правами… Словом, пользоваться всем тем, что принято считать либеральными ценностями.
– Напрямую. – уверенно констатировал режиссер. – Я не очень понимаю, как атеист может быть свободен.
– Он перед вами, – ответил ведущий с какой-то странной смесью иронии, гордости и совсем неуместной радости.
Столь же неуместной, как если бы он радовался тому,