Винляндия. Томас Пинчон
я его уже знаю, я помню, как все твои парни не так давно с гадостями-сладостями по домам ходили, и так тебе скажу: кто б ни постучался в дверь в виде «Джейсона» из «Пятницы, 13-го» [1980], уж поверь, пожалста, старому психопату – у такого ребенка точно не все дома.
Прерия вздохнула.
– В тот год все были Джейсонами. Он теперь классика, вроде Франкенштейна, и что с того, я вообще не понимаю, что тебя в этом напрягает. Исайя тебя всегда обожал, знаешь.
– Чего?
– За то, что ты в эти свои окна прыгаешь. Он все твои видеопленки до дюйма изучил. Говорит, пару раз тебя чуть не проткнуло.
– Чуть, а…
– Стекло прям из рамы на тебя выпадает, – пояснила она, – такими здоровенными острыми копьями? и тяжелые, насквозь пробить могут? Исайя говорит, у него все друзья отметили, до чего офигенно четко ты всегда смотришься, до чего не сознаешь опасность.
Побелев и едва не тошня, он сумел одним глазком с сомнением подглядеть. Нет смысла рассказывать про сегодняшнее подставное окно, она с ним так искренне, даже, что неестественно, восхищается, самое время просто заткнуться. Но правда ли, возможно ли, неужто бывал он так близок к смерти или серьезной операции всякий предыдущий раз чистого оттяга? Как, стало быть, если не полагаться отныне на сахарные окна, ему теперь доход себе генерировать? Черт – надо было все это время работать в каком-нибудь адреналиновом шоу типа у Джои Читвуда и грести реальные деньги.
– …и мне кажется, вы с Исайей даже дела вести можете, – очевидно, произносила тем временем Прерия, – птушта я-то знаю, он не прочь, а тебе надо только умом от него не закрываться.
Зойд понятия не имел, о чем она, но вынудил себя мыслить живенько.
– Если только он мне его взламывать не будет, – после чего пришлось увернуться от кеда, к счастью, без ее ноги внутри, просвистевшего мимо уха.
– Ты судишь его по прическе и по ней одной, – грозя пальцем, старательно изображая нечто среднее между ворчаньем соседки и Главным Психиатром из мыльной оперы. – Ты превратился в точности такого же отца, каким был твой, когда третировал тебя, хипповского урода-подростка.
– Ну а я, конечно, представлял как минимум такую же сверхмощную угрозу населению, как твой молодой человек сегодня, но ни разу в жизни никто из моего поколения не возникал поздно ночью ни у кого под дверью ни в каких хоккейных масках, не таскал с собой никаких смертельных бритв и даже чего-то похожего на серпы? и ты мне рассказываешь, что мы можем вести дела? Какие еще дела – ремонт летних лагерей? – Он принялся кидаться в нее «Чи-томи», разбрасывая повсюду насыщенно оранжевые крошки.
– У него есть мысль, если б ты его только выслушал, Папс.
– Ап сюда. – Зойд стрескал «Чи-то», которое собирался кинуть. – Само собой, я могу выслушать, надеюсь, на такое я еще способен, я у тебя что ли совсем чинный, да он может оказаться дельным молодым человеком, несмотря на все улики, погляди только на Лун-песика, к примеру, из «Дарлика» [1959], в конце концов…
– Исайя! – заверещала девчонка, – шевели мослами, мужик, фиг знает, сколько он