Сага о Матане, или Сестры-двойняшки: начало пути. Ольга Александровна Югова
ее. Таня, уже ложась спать: «папа папа папа папа. Я зову папу». Ах.
Маха: «не могу дотянуться до облаков, они очень высоко!» И тянется все равно. Рискует дотянуться, особенно на крыльце, потому что делает она это, когда я ее несу, а она уже конкретно перевешивает меня. Помню, я еще три года назад шмякнулась с ней в аптеке, потому что Таня потянула меня в ту же сторону, в которую отклонилась и Маха, сидящая у меня на руках. Фармацевты были в ужасе, а мы все трое хохотали как сумасшедшие.
Таня делает безопаснее. Берет метелочку травы и машет: «я подметаю облака!»
Маха мне: «я тебя чЕшу. Ты и так лохматая, я тебя причешу и без расчески». И лохматит еще больше. Ну спасибо, друг.
Таня: «я хочу выгнуть спину и перекувырнуться назад, кубарем». Отлично получается, кстати.
И пахнет весной.
Маха: «нет, проскрипела я».
Таня: «зачем проскрипела? Надо же говорить».
Маха: «потому что скрипучая девочка».
Нет, определенно, Маха обладает редкой для своего возраста способностью адекватной самооценки.
Дети усвоили довольно противную манеру – затыкать уши, когда им говорят что-то, что им не нравится. Слышать им это не мешает, но отлично подходит в качестве демонстрации протеста. Начала Таня, Маха быстро переняла и дополнила – заткнет уши, а потом особенно вежливо спросит: «ты что-то сказала, мамочка? Я не слышала!» аггрххх.
Едут на санках. Таня: «Маня, держись крепко, крепко, изо всех сил! Держись как я. А то ветер!» Таня при своем весе имеет все основания опасаться ветра. Махе не страшно, она пренебрегает техникой безопасности и уже не раз вываливалась из санок на кочках. И не моргнув глазом: «ой, я выпала. Ничего страшного!» Логично – Таня залезает обратно сама, а Маху сажаю я. Разумеется, ничего страшного.
Таня колет Махе палец застежкой от ремня: «я беру анализ крови. Надо потерпеть. Терпи, Маня!» Маха терпит, потом говорит: «теперь надо забинтовать». Кто из них вырастет, врачи или маньяки? Хорошо еще, что реанимацию они не помнят, а то бы интубировали друг друга, чего доброго.
Играют. Таня: «давай пойдем гулять из дома в лес, вдруг найдем какую-нибудь опасность». Вот неймется человеку. Потом она же про утенка: «он так устал, что упал». Вот это прямо очень знакомо. К вечеру я тоже.
Маха, шагая: «мама, я иду, а ты меня потом догонишь». Да, только сначала дам полчаса форы. Постоянно спрашивает: «я умею ходить? Это я хожу, да?» Да, да, вот это самое и есть ходить, осталось только в это поверить. Это, наверное, самый душещипательный момент реабилитации.
И всякий раз, когда слышат, как открывается дверь, обе: «а это не папа пришел?» И когда общаются с ним по скайпу, велят ему ложиться в постель, «ты же болеешь». Правильно, а то что за дела вообще.
Катаясь с детьми одна, заметила интересную вещь – они ведут себя просто идеально во всех общественных местах, когда они только со мной, без папы, без друзей и родственников. Правило не распространяется на дом и те места, где они чувствуют