Сага о Матане, или Сестры-двойняшки: начало пути. Ольга Александровна Югова
идет и смотрит на меня: «у тебя глаза не круглые, а узорчатые. Двуугольные бывают? Вот у тебя двуугольные». Маха вообще, как выясняется, большой мастер изысканных комплиментов.
Таня: «я послушная девочка. Я слушаюсь». Особенно если перед тем отчебучила что-нибудь неописуемое. Ну, или планирует отчебучить в ближайшее время.
Маха теперь не спрашивает, умеет ли она ходить. Она спрашивает: «а я хорошо умею ходить?» Прекрасно – без преувеличения. Даже светскую беседу вести успевает.
Таня, когда мы начинаем заниматься с Махой всякими упражнениями, иногда проявляет гражданскую сознательность: «Чтобы я вам как-нибудь случайно не помешала, я пойду вниз». Иногда не проявляет, конечно. Тогда бывает громко.
Маха бесстрашный экспериментатор, когда дело касается еды. Пробует все и просит добавки. Таня отказывается, по собственной воле оставаясь в контрольной группе: «вдруг Маня покроется прыщами?» Маха, съев кусочек апельсина, гордо: «прыщи не пойдут. Я уже выросла!» Таня, которая тоже жаждет вырасти, на подначки вроде «а ты что, маленькая?» не ведется и просто говорит: «да, а я маленькая». Одна папина дочка, другая мамина. Все верно.
Папа приехал наконец. Девочки его облепили и стали рассказывать ему самые свежие новости. Маха со второго слова обеспокоенно спросила: «А тебе сказали, как дома вылечиваться? У нас йодомарин есть, можешь принять». Заботливый ребенок.
Маха колдоваха. Недели три назад на коляске лопнуло колесо, и девочки пересели в санки. Потом колесо починили, снег сошел без следа, едем в коляске, смотрю – второе колесо с грыжей, тоже вот-вот лопнет. Маха: «ничего, на санках поедем!» Два дня назад это звучало издевательски. Сейчас пророчески.
Таня, глядя в зеркало: «мама, моя морда как конфетка. Я хочу увидеть, как я закрыла глаза!» Боюсь, затруднительно будет.
Маха, зарывшись лицом в мою юбку: «я уткнулась в мамину шерстку». Называется – почувствуй себя зверем.
Таня носится по комнатам, периодически подбегая к идущей Махе и чмокая ее: «я ее поцеловала, потому что люблю». Милота. Маха, что удивительно, от этого не теряет ни равновесия, ни скорости.
Маха, разглядывая алюминиевую канистру: «видишь, тут кот Саймон!» Ничего похожего на кота Саймона там и близко нет, но он ведь висит в нашей машинке. Похоже, Маха красиво намекает, что машинка – ведро.
Таня (в ванне): «я плаваю по краям, чтобы в середине не утонуть. Потому что в середине глубоко». Вообще везде одинаково, но по краям так по краям. И ведь в самом деле плавает.
Маха стоит, зову ее идти. Она: «с какой ноги начать? С правой? Я понятия не имею, какая правая!» При том, что она лучше меня знает, какая правая, какая левая, и с какой ей удобнее начать. Хитрющая.
Маха ноет своим коронным жалобным голосом: «мама! На рууучкии!»
Таня: «не говори так, иначе придется дать тебе подарок. Вот, держи и больше не скули» – и несет Махе игрушку.