Сага о Матане, или Сестры-двойняшки: начало пути. Ольга Александровна Югова
лекции о защите живой природы она как-то плохо усваивает, я уже второй или третий год пытаюсь.
Маха: «мама, хочу пройтись! Пройдусь до плиты. А если упаду, надо меня поднять». В близком соседстве с плитой пришлось превентивно страховать ее от падений, а то – плита новая, жалко.
Маха села обедать: «а тыквы положила совсем немножечко. Я же умру».
Я, удивившись: «от чего ты умрешь, от тыквы?»
Маха вообще не такой большой любитель овощей, чтобы умирать от их недостатка.
Таня: «нееет! от котлеты Маня умрет».
А вот это больше похоже на правду, столько мяса лопать.
Таня любуется своим голым пузом: «видишь, какая я толстая. Надутая. Толстенькая!» И пыжится еще больше надуться. Получается, прямо скажем, не очень убедительно.
Мою Махе голову, она, как положено, воет как раненый бизон. Таня: «Маня, не кричи. Вот смотри как я. Я повизгиваю тихонечко». Когда моют голову Махе, Таня демонстрирует непоколебимый стоицизм, но вот когда дело дошло до самой Тани, повизгивала она совсем не тихонечко.
Маха вечером в поэтическом настроении: «где звезды? Звезд нет. Луна там только-только поспевает. Луна поспела!» И точно, луна поспела. А звезд скоро совсем не будет, белые ночи начинаются. Уже не темнеет до конца.
Таня: «мама, иди работать». Прозвучало как – иди займись уже делом. Я опять их достала.
Маха на разминке: «я выбилась из сил!» Драматический талант не скроешь, но, на свою беду, Маха стабильно выдает такие перлы в самом начале занятия, когда поверить невозможно. А потом втягивается и забывает, что страдать нужно.
Таня опять озадачилась вопросом, «а почему Маня не умеет ходить так, как я? Она же большая». Вот и объясни им. Потому что ей труднее научиться, так получилось. Хорошо, что сама Маха максимум поинтересуется, когда и как ходить научилась Таня, а не почему ей труднее.
Маха глядит в окно: «смотри, какая луна обозначена в небо». И правда, обозначена.
Таня бежит за мной на кухню, смотреть, как я буду им кашу варить: «мама, мама, подожди, одеваюся, обуваюся». Ну, это понятно – аллюзия на лубяную и ледяную избушки, они эту сказку знают наизусть во всех редакциях.
Маха: «а когда у папы снова будет выходной?» В первый вечер она пришла в восторг, узнав, что завтра. Во второй: «опять завтра?»
Едем в машинке, девочки потребовали себе Саймона и играют в него.
Маха: «расскажи сказку про котят».
Таня: «жил-был кот Саймон, и у него были маленькие круглые котятки».
Дети упорно считают первичные половые признаки кота его детьми, и это настолько близко к правде, что я даже не считаю нужным что-то уточнять.
Таня, ложась спать: «завтра будет большой пир. Я всех угощу галетами». Пир довольно скромный, прямо скажем. Но утром эти планы реализовала Маха, угощая Таню: «держи! Я делюсь самонедогрызенной галетой». Таня самодогрызла ее.
Маха идет под запись, смотрит на фотоаппарат на штативе – это ее новая суперспособность,