Джульетта. Энн Фортье

      Понадобились колокола базилики на пьяцца, чтобы меня разбудить.

      Через две минуты в дверь постучал диретторе Россини, справедливо решив, что я не могла не проснуться от такого звона.

      – Извините! – Не дожидаясь приглашения, он втащил в номер огромный чемодан и пристроил его на подставку для багажа. – Вот, прислали для вас вчера вечером.

      – Подождите! – Я отпустила дверь и запахнула гостиничный халат как можно плотнее. – Это не мой чемодан!

      – Я знаю. – Вытащив фуляровый платок из нагрудного кармана, диретторе вытер со лба капли пота. – Это от contessa[14] Салимбени. Вот записка.

      – Что такое «contessa»? – полюбопытствовала я, принимая записку.

      – Обычно, – с некоторым достоинством заявил Россини, – я не таскаю чемоданы. Но для contessa Салимбени…

      – Она одолжила мне свою одежду? – Не веря глазам, я уставилась на лаконичное, написанное от руки письмо. – И туфли?

      – Пока не прибудет ваш багаж. Он сейчас во Фриттоли.

      Обладательница изящного почерка, Ева-Мария заранее сокрушалась, что платья будут сидеть на мне неважно, но, как писала она, все лучше, чем бегать нагишом.

      С упоением рассматривая наряды из чемодана, я снова обрадовалась, что Дженис нет рядом. В доме тетки Роуз двум модницам было бы тесно, и, к вящему огорчению Умберто, я выбрала антимодный стиль. В школе Дженис осыпали комплиментами подружки, чья жизнь проходила под созвездием имен известных дизайнеров, а мне доставалось восхищение девчонок, проторивших тропку к секонд-хэнду, но лишенных чутья, чтобы купить то, что покупала я, и смелости это носить. Не то чтобы я не любила красивую одежду, просто не хотела показывать сестрице, что и я неравнодушна к своей внешности: ведь что бы я ни придумала, она и здесь легко превзошла бы меня.

      К окончанию колледжа у меня сложился имидж одуванчика на клумбе хорошего общества – по-своему красивого, но сорняка. Расставив – справа и слева – на рояле наши выпускные фотографии, тетка грустно улыбнулась и заметила, что из всех наук я больше всего преуспела в искусстве быть анти-Дженис.

      Поэтому прекрасная дизайнерская одежда Евы-Марии была не в моем стиле, но что оставалось делать? После вчерашнего разговора с Умберто я решила забыть на время про шлепанцы и уделить внимание своей bella fi gura[15]. В конце концов, меньше всего мне нужно, чтобы Франческо Макони, мамин финансовый консультант, счел меня сомнительной особой, не вызывающей доверия.

      Один за другим я примеряла наряды Евы-Марии, поворачиваясь то так, то этак перед зеркальной дверцей шкафа, пока нечаянно не скомбинировала узкую мини-юбку и ярко-красный с черными акцентами жакет. Вид у меня стал такой, словно я только что вышла из «ягуара» с четырьмя идеально подобранными друг к другу чемоданами и крохотной собачкой по кличке Бижу. А главное, я выглядела так, словно