Соблазнительный шелк. Лоретта Чейз
и одновременно ослабело – в разных местах. Самыми слабыми в одночасье стали колени – так и норовили подогнуться. Женщина была восхитительно красивой и изумительно теплой, и герцог почувствовал, что перестает соображать. Ее вкус, тонкий запах кожи, ощущение прижатых к нему грудей и шелест шелковой юбки… Все это туманило разум и пробуждало физическое желание, настолько сильное, что бороться с ним не было никакой возможности.
Его сердце забилось быстро и мощно, по венам растекся жар. Кливдон крепко обнял женщину, его руки скользнули по затянутой в шелк спине вверх, нащупали кружевную отделку декольте, а затем и бархатистую кожу над ней.
Потом его руки опустились ниже и обхватили ягодицы. Конечно, очень мешали многочисленные слои одежды, но герцог сильно прижал ее к себе, дав почувствовать животом твердость его мужского естества, и женщина издала какой-то невнятный глубокий звук, очень похожий на стон удовольствия.
Ее руки, прежде обнимавшие мужчину за шею, пришли в движение. Они скользнули по его шейному платку, затем по жилету, опускаясь все ниже и ниже.
У герцога перехватило дыхание.
Марселина оттолкнула его, вложив в это движение немалую силу. Хотя в обычной ситуации этой силы было бы недостаточно, чтобы сдвинуть мужчину с места, но тут он был застигнут врасплох и слегка ослабил объятия. Она вырвалась из его рук, и герцог, потеряв равновесие, покачнулся и налетел на стену.
Мадам Нуаро коротко хохотнула, наклонилась и подняла ридикюль. Она элегантным движением поправила прическу и плотнее завернулась в шаль.
– Это будет чрезвычайно забавно, – сообщила она. – Сейчас, как следует подумав, я в полной мере оценила идею, и она мне очень нравится. Не могу дождаться, ваша светлость, когда вы отвезете меня на бал к графине де Ширак. Вы можете заехать за мной в девять к мадемуазель Фонтенэ. Прощайте.
И женщина ушла, с холодной улыбкой на лице, храня полное самообладание.
Герцог не последовал за ней. Это был великолепный уход, и он не хотел портить сцену.
Так он сказал себе.
Он простоял на месте еще несколько минут, собираясь с мыслями и старательно игнорируя дрожь внутри. Так бывает, когда бежишь и останавливаешься на самом краю обрыва, а до падения в бездну остается всего один шаг.
Но, конечно же, рядом не было ни обрыва, ни пропасти, и падать было некуда. Абсурд! Мадам Нуаро – всего лишь женщина, хотя и горячая штучка. А он лишь… слегка озадачен, поскольку давно не встречал таких.
Герцог направился в другую сторону, чтобы найти своих друзей – так сказать, подобрать тела павших. Он потратил довольно много времени на отправку их по домам, убеждая себя, что нет более важного дела, чем доставка по месту жительства нескольких мертвецки пьяных аристократов.
Позднее, когда он остался один в своей комнате и принялся за письмо Кларе, поскольку уснуть не мог, оказалось, что писать он не может тоже. Да и что писать? Выяснилось, что он ровным счетом ничего не помнит о спектакле. Вроде прошла целая жизнь с тех пор, как он сидел в театральной ложе, предвкушая новую встречу с мадам Нуаро.