Лоскутное одеяло. Ор-Эль Маор
и в какой-то момент они прорвались, как водопад, как потоп, поначалу ощутимо выбив его из колеи…
Как бы ни были тяжелы для Нео наши беседы и поток воспоминаний, объявший его, его «тики» (непроизвольные движения) стали проявляться всё реже и реже. Рассказывая мне об Африке, он говорил гладко, практически не заикаясь. Теперь было абсолютно ясно, что травма, «застрявшая» в душе, психике и теле мужчины, проявилась и заставила его обратить на себя внимание, через эти физические симптомы.
Как вам уже известно (или может быть, вы поймёте это совсем скоро!), меняя себя, мы меняем всю окружающую действительность на физическом, измеримом уровне.
Во всём, что так или иначе происходит с нами и вокруг нас, есть наша часть. Я не говорю о вине! Просто любое Танго танцуют двое. Иногда эти двое – мы и Вселенная!
Чтобы изменить ситуацию, исцелить её – достаточно «очистить» свою часть. Именно исцеляя свою часть в происходящем, мы полностью меняем всю картину.
А+В=С.
Если наше «А» – даже один процент реальности, меняя его, мы меняем результат!
Лара, мама Нео, тоже скинула с себя груз прошлого, «откликнувшись» на перемены в сыне, и рассказала ему всё, что пережила и помнила об их жизни в Африке и главное – о бегстве оттуда…
Итак, Ларе становилось всё труднее и труднее. Она пыталась проводить как можно больше времени с сыном, но его очень активно забирал и держал при себе дедушка-вождь, справедливо полагая, что достойную смену нужно воспитывать с малолетства. Мальчик полюбил бегать голышом с деревенскими мальчишками и, надо сказать, мало отличался от них внешне. Как две капли воды он был похож на своего отца. Лара говорила с Нео только по-русски, но всё чаще слышала, что, даже общаясь со своими игрушками, малыш говорит на языке племени.
Бонгани практически не бывал дома. Он разъезжал по Африке, ведя переговоры с вождями других племён, а также с представителями цивилизованного мира, выполняя то предназначение Лидера, которое было написано ему на роду ещё до рождения и значительно укрепившееся, благодаря обучению в Советском Союзе. Он был настоящим прогрессивным голосом Африки вне дома и всё более и более агрессивным деспотом – в его стенах. Лара несколько раз пыталась говорить с мужем, стараясь вернуть то тепло и близость, с которых начинался их союз, но это вызывало лишь его раздражение и гнев. Он требовал подчинения и вёл себя по отношению к жене, как животное. Идея побега всё больше и больше занимала Лару – она чувствовала себя, как в тюрьме, и не была готова провести так всю жизнь!
Чтобы подтолкнуть её к практическим шагам по реализации этого плана, с ней и с сыном случилась беда. Они оба заболели малярией. Снедаемая тревогой за сына и страхом смерти, Лара периодически вырывалась из волн забытья, каждый раз лелея тайную надежду, что вот откроет глаза – и увидит склонившуюся над ней бабушку, протягивающую прохладную воду в серебряной ложечке… Но нет! Вокруг выли размалёванные папуаски, в рот ей наливали горький