Нелюбовь. Ксения Нихельман
незнакомой девушке. А если Он уже встречается с кем-то? И тайна эта не моя с Ним, а Его с ней. Тайна. Он держит меня в неведении, у Него от меня тайны.
– А ты? – со злостью в голосе спросил я.
Пока я размышлял, то даже не заметил, что теперь Он сидел на кровати, спустив вниз ноги и уперев руки в колени. Поза уныния, поза беспомощности. Челка низко упала на лицо, что я едва мог различить притаившееся выражение в уголках Его сжатого рта. Он влюблен! Боже мой, Он влюблен! Я чуть не задохнулся от накрывшего меня отчаяния!
– Давай заниматься. Я же обещал тебе, что завтра ты не получишь тройку. – Вместо ответа произнес Он и уселся рядом со мной на свой остывший стул. – Показывай, что у тебя получилось, проверять буду.
Жадно я схватил Его за руку. Сам от себя не ожидал, честное слово. Не знаю, что меня больше всего задело: что Он таится от меня или что влюблен. Словно почву из-под ног выбили.
– Ты не ответил!
– Нет, Марк, не влюблялся. Никогда.
Прямо от сердца отлегло. С радостью я выдохнул скопившееся фантомное чувство одиночества, какое бы меня настигло, будь я третьим лишним в этой истории.
– Правильно. С этим можно не торопиться, лучше о будущем думать.
– Ага, – расстроенно и обозленно бросил Он и скрылся за челкой.
На ужин мать варила макароны. В сковороде на раскаленном пенном масле уже жарились котлеты. Отец любит поджаристые, с хрустящей ржавой коркой, нам же с матерью понравились на пару, но кто бы нас спрашивал. Потому один-единственный раз паровые котлеты закончились скандалом: «Навыдумывали модной хрени! Чтобы больше этой безвкусной травы не было в моем доме! Не для того я вкалываю, чтобы мясо на говно переводить!»
Я как раз вышел в кухню попить холодной воды. На тот момент я снова усердно занимался математикой, чтобы завтра не схлопотать тройку за контрольную работу. С цифрами у меня беда. Классная руководительница успокаивает меня, мол, у гуманитариев у всех так, не стоит переживать, близко к сердцу принимать. Знала бы она, что ее слова меня нисколько не утешают, наоборот, я изо всех сил рвусь, чтобы получить достойный аттестат, чтобы вырваться в люди. Не хочу всю жизнь проторчать под капотом в компании мужиков, сбегающих в гараж от своих растолстевших, наскучивших и нежеланных жен и семейных проблем, не хочу слушать их пошлых разговоров, смеяться над похабными шуточками, не хочу! Как-то одноклассник сказал, что приятели его отца больше не впечатляют, не осталось в них больше авторитета, одно старческое нытье на современную жизнь. Уловив эту мысль, я сразу же поделился ею с Ним.
– Подростки, – спокойно, с долей взрослости ответил Он, подойдя к шкафу с книгами и вытащив одну. «Над пропастью во ржи». – В десять лет родители для нас всё, весь мир, задай им любой интересующий вопрос, и они найдут ответ или, в крайнем случае, соврут, скрывая свое невежество. А для подростка все взрослые – кто? Правильно, стариканы, развалюхи, для которых песни Бритни Спирс одно противное завывание.
– Что?