Нелюбовь. Ксения Нихельман
жалею, что Ты был моим другом! – зло бросил я.
– Взаимно!!! – зло выдавил Он и с грохотом хлопнул дверью.
Чтобы понять свою ошибку, мне понадобилась неделя. Семь дней напряженных размышлений. В засекреченной тетрадке я провел вертикальную линию, мои минусы и плюсы. Они должны были помочь мне докопаться до истины, до той точки отсчета, когда я плюхнулся на дно, потеряв лицо, честь и достоинство.
Я слишком много занимался. Минус мне как молодому парню с гормональным перебоем. Не туда я растрачивал энергию.
Я слишком много читал. Снова минус. Монах, отец совершенно точно подобрал мне определение.
Я не интересовался развлечениями, где задействовано много молодежи, разнообразие лиц и тел. Там, где сплошные физика и химия, там, где тусовались практически все, там, у кого закончился век чистоты и целомудрия…
Я закрыл тетрадь и, разорвав ее на несколько частей, выбросил в мусорное ведро. Девушки, короче, у меня нет. Вот и ответ. Будет девушка, будет все хорошо. Вот так я и предложил Лизе встречаться, стать моей единственной и неповторимой. Моя Лиза, моя соседка по парте, девушка, которую я знал с первого класса, с которой мы бок о бок уже восемь лет. Не каждая семейная пара может похвастаться такими сроками! Прекрасный выбор! Я надеялся, со временем мы лучше узнаем друг друга, познаем внутренние миры и внешние вселенные, станем единым целым, а влюбленность или любовь не за горами, надо только дать время, чуть-чуть подождать!
***
Отныне у меня появились новые обязательства. Например, шесть дней в неделю вставать на полчаса раньше и идти в чужой двор, к чужому дому, к чужому подъезду. Я ждал, переминаясь с ноги на ногу, мою девушку. Вокруг свежее весеннее утро, пропитанное запахом сирени, на небе сиреневые мазки рассвета. Сиреневое утро. Конец весны, середина мая, я носом втягивал лето, наполняя им безжизненное тело. Многие бы отдали все самое ценное, что у них есть, чтобы ежедневно поджидать подружку, чтобы вместе взявшись за руки пробираться по сонному двору, тихому и уютному, чтобы вместе вдыхать сладкие сиреневые нотки первой влюбленности. Но не я…
Появилась Лиза, с улыбкой на губах. С тех пор как мы начали встречаться, она стала пользоваться косметикой, ненавязчиво, слегка. Кстати, ей очень шло: глаза стали мягче и выразительнее, а губы, чуть-чуть подкрашенные блеском, заманчивыми. Но не для меня… Хотя я сразу же заметил в ней перемены и сразу же поспешил с комплиментом; все же мне хотелось сделать для нее что-то приятное, потому что она вроде как и ни в чем не виновата. С куста сирени я сорвал самую красивую веточку, усеянную самыми крупными цветками, и протянул Лизе. Она скромно улыбнулась, приняла «подарок» и вложила свою теплую ладонь в мою, потную и недружелюбную. Стараясь держаться ближе друг к другу – как ни крути, все-таки мы парочка, побрели в школу.
Обычно я молчал, говорила Лиза. О сериалах, фильмах, о «Сабрине – маленькой ведьме», о «Зачарованных», о «Беверли-Хиллз, 90210», о том, что Шеннен Доэрти гораздо круче