.
Ничего, кроме того, что вам наверняка уже известно, я не скажу. На заводах Вульфов очень высокая смертность среди чернорабочих. Их привозят со всех концов России, и они очень быстро умирают. Это знают все. Это не секрет даже для нашего начальника полиции. Вот и все.
– А раны, как у моего друга…
– Встречались мне в городе несколько раз. Очень странный грабитель, который не оставляет ни капли крови ни вокруг тела убитого, ни в нем самом. Было три таких случая, концов не нашли.
– Выживших тоже не было? – спросил я.
– Одна девица выжила, но, получив щедрую сумму от неизвестного дарителя, покинула наш город навсегда. А теперь уходите.
Для газетного материала этого всего, конечно, было маловато. Фамилию Вульфа ведь доктор так ни разу прямо со смертями людей не связал. Даже из сообщения о том, что на заводах у Вульфов умирает подозрительно много рабочих, выжать было нечего – люди на производстве вообще часто мрут, вполне возможно, чтоу Вульфов этот показатель был еще не самым высоким. Да и не стал бы доктор этот соглашаться на публикацию своих слов, скорее наоборот, он тут же выступил бы с опровержением.
Впрочем, я быстро придумал себе свидетеля получше. Заскочив по пути в гостиницу, к Григорию, я отправился сначала на почту, а потом к этому самому начальнику местной полиции, который, оказывается, все прекрасно о Вульфах знал. Мое столичное произношение и дорогой костюм сделали свое дело – к нему меня пустили почти сразу.
– Здравствуйте,– сказал я, садясь.
– Чем обязан? – меня хмуро оглядывал начальник полиции, полный человек со старомодными бакенбардами.
– Я принес заявление от моего друга, Двинских Григория Андреевича. Сам он пока ходить не может, но вы можете навестить его, чтобы лично расспросить.
– И что это за заявление? – на бумагу, положенную мною на его стол, полицейский даже не взглянул.
– А вы прочтите, – я подвинул к нему лист.
– Говорите. Что за заявление? – рявкнул мой собеседник.
– Двинских Григорий Андреевич вспомнил, кто напал на него вчера ночью. Он не сомневается, что это был Антон Карлович Вульф.
9. Спасение девицы.
– Чего вы добиваетесь? – спросил меня отец Анны.
Передо мной сидели трое: Антон Вульф, нервный и подавленный, Август Вульф, невозмутимо покуривавший папироску, и отец Анны Константиновны, Константин Николаевич, сухощавый седой старик, державшийся очень прямо.
– Я всего лишь хочу оградить вашу дочь от неприятностей, – ответил я ему.
– Дорогой мой, – в голосе Константина Николаевича явственно прозвучал сарказм, – позвольте уж мне самому заняться этим вопросом. Я лучше, чем кто-либо, знаю, что нужно моей дочери для счастья, и в помощи извне не нуждаюсь.
– Я обратился в суд,– небрежно бросил старший из братьев Вульф. – И в коллегию адвокатов. Вас лишат права на адвокатскую деятельность. И ваши связи вам не помогут. Вы этого добивались своими действиями?
Я пожал плечами.
– Что ж, а я со своей стороны разослал