Огненная Энна. Шеннон Хейл
только до лица Изи. Похоже, это немного помогло. Через какое-то время Изи задремала, и Энна выбралась из фургона, желая немного пройтись. Финн шагал неподалеку, и Энна пошла в ногу с ним.
– С добрым утром, солдат, – сказала она.
Финн кивнул, продолжая смотреть прямо перед собой.
– Финн, почему ты пошел воевать? Ты же не должен…
– Я иду потому, что два года назад король даровал мне копье и щит. Я хочу показать, как благодарен за это, хочу защищать королевство и помогать людям.
Энна засмеялась:
– Ты меня перебил. Ты никогда раньше меня не перебивал.
Финн промолчал.
– Я просто хотела сказать, что это тебе на пользу.
Некоторое время они шли молча. Энна вдруг поняла, что ей хочется поговорить с Финном обо всем: выразить свою тревогу за Лейфера, обсудить эту странную войну, поделиться чувствами, которые вызывает в ней огонь… Она привыкла к молчаливости Финна, но сейчас он явно не был настроен на разговор.
Когда Энна двинулась в сторону своего фургона, Финн произнес с искренней грустью:
– До свидания, Энна.
«Он думает, что идет на смерть», – подумала Энна.
И именно это сделало Финна сильнее того храброго глупого мальчишки, который верил, что они неуязвимы. Он шагал так уверенно, его лицо светилось решимостью, рука покоилась на рукоятке меча…
Утром четвертого дня Джерик объявил привал на склоне холма.
– Они уже достаточно близко, ветер должен знать о них. – Изи встала на скамью в фургоне, раскинув руки и разведя пальцы, как будто была флюгером, отзывавшимся на каждое движение воздуха. – Там король и тирианская армия. Огромная. Людей – как деревьев в лесу, мечи, свист стрел, удары стрел о щиты, мягкие звуки стрел, вонзающихся в плоть, тела на земле…
Изи умолкла. Энна могла лишь вообразить, насколько ярко Изи увидела картину битвы, и вся ее кожа заныла при мысли о том, что их ждет.
Джерик сел в седло и повел свою армию вперед, его конь высоко поднимал ноги, словно желая пуститься галопом. Армия двинулась быстрее. Из всех женщин только Изи и Энна не остались в лагере, их фургон двигался вместе с армией и вскоре должен был оказаться на самом краю поля битвы.
Сначала до них донесся далекий шум сражения – какофония человеческих голосов, отнюдь не мирно беседовавших, и звон металла, как будто впереди работала тысяча кузнецов… Маленькая лесная армия поднялась на холм, из-за которого доносился шум. Энна сидела на дне фургона, держась за бортик. Дерево поскрипывало под ее ладонью. Ослик жалобно заревел. Энна посмотрела на пасмурное небо, втянула носом влажный после недавнего дождя воздух, насыщенный богатыми сладкими ароматами. «В день сражения не должно пахнуть так сладко, – подумала она. – Лучше бы лило как из ведра».
Фургон добрался до гребня холма, и шум стал близким и реальным. Джерик приказал остановиться. Капитаны трех сотен, тоже верховые, подскакали к нему и устремили взгляды вниз. Две армии смешались воедино на поле вытоптанной пшеницы