Сила в тебе. Екатерина Данильчик
может лет восьми, выбежал из почти разрушенного здания. Он кричал, вопил, звал на помощь – под завалами была его семья. Было слишком поздно, мы не могли рисковать. Я не мог рисковать. Здание обрушилось в считанные секунды, когда прогремел второй взрыв, а я просто схватил мальчишку и оттащил в сторону, – Миша остановился, его волнение стало ощутимым и тяжелым. Надежда Игоревна подала ему бутылочку с водой.
– Не могу забыть его глаза, такие чистые детские глаза, но в них было столько боли и презрения. В ту минуту он ненавидел меня, да я и сам ненавидел себя.
– Но за что? Ты ведь никак не мог помочь тем людям, а его ты спас. Ты ни в чем не виноват.
– Виноват. Накануне мы прочесывали ту местность, там жило несколько семей, их надо было эвакуировать, но начальство не дало команду. Нам велели возвращаться на базу. Они не думали, что там могут быть военные действия, а спустя всего сутки враг взорвал четыре таких дома с мирными жителями. Я должен был настоять, должен был предупредить их. Мы должны были сделать что-то, а мы просто бросили их на верную гибель.
– Мне жаль, что тебе пришлось пережить такое, – женщина сочувственно положила руку Мише на плечо, – ты очень храбрый, раз отправился туда. Твоя семья очень гордятся тобой, я уверенна.
– У меня нет родителей. В живых нет. И своей семьей не обзавелся. Ты либо семьянин, либо хороший врач, совмещать оба пункта очень сложно. На счет вашей дочери, – Миша встал и подошел к кровати, внимательно смотря на Киру, – я просто знал, что должен был сделать, меня как будто вела неведомая сила, бред какой-то. Я говорю, как сумасшедший…
– Ты не капельки не сумасшедший, Миша. Твое чутье спасло две жизни. Ты герой.
– Прошу, не называйте меня так, не надо. Я не хочу, чтоб вы так думали. Я обычный человек.
– Ладно, но для меня вы стали ангелом-хранителем моей Кирочки. Так что вы точно не обычный.
Следующие сутки пациентка то просыпалась, по снова погружалась в сон. Ее состояние было стабильным, но она была еще очень слаба.
Ночью Михаил с Надеждой Игоревной снова остались в палате Киры.
Вдруг мониторы стали пищать интенсивнее, а Кира быстро задышала. Она не была уже подключена к искусственной вентиляции легких и дышала сама. Хриплые звуки выскакивали порывисто из ее груди и рта.
Миша вскочил и стал звать медперсонал. Очень быстро прибежала медсестра и Арсений Иванович.
– Господи, что происходит, доктор? – все вокруг засуетились.
Миша подошел к испуганной Надежде Игоревне и прижал её, на недолгие несколько секунд к себе, тихо сказав:
– Она просыпается.
Доктор стал проверять пациентку: светил фонариком в глаза, слушал дыхание и сердцебиение. Затем дал указания медсестре ввести какой-то препарат.
– Кира, ты меня слышишь? – громко спросил доктор, всматриваясь в реакции больной, – кивни или моргни если слышишь меня?
– Да вас и мертвые услышат, доктор, – еле слышным голосом ответила Кира, открывая и закрывая