Сила в тебе. Екатерина Данильчик
дочь чувствует боль, значит, есть чувствительность. Это очень хорошо.
– Значит, я буду двигаться, я больше не парализована? – глубокие, почти прозрачные глаза Киры, с надеждой и тоской смотрели прямо в Мишину душу.
– Конечно, и бегать будете, но впереди тяжелый путь восстановления. Вам придется быть сильной, Кира.
– О, Боже, – ее глаза наполнились слезами, Кира опрокинула голову, как бы смотря в небо, а ее мама, радуясь, гладила лицо дочери и вытирала слезы.
– Не буду вам мешать, – Миша вышел, ему срочно нужен был свежий воздух. На улице была поздняя ноябрьская ночь. Стоял небольшой мороз и шел мелкий снег. Жадно глотая холодный воздух, Михаил пытался привести свои чувства хоть в какое-то подобие порядка.
Еще совсем недавно его жизнь была до тошноты обыденной и спокойной, а сейчас все перевернулось с ног на голову. Пугало только то, что его это затягивало.
Кира снова уснула, а вымотанная Надежда Игоревна задремала на диване. Миша вернулся в палату, ему совсем не хотелось уезжать домой.
Боже, как больно видеть ее такой… Так странно, мы даже не знакомы толком, но ощущение, что она была частью меня всю мою жизнь – той самой, потерянной частью меня самого. Только бы ее глаза посмотрели на меня еще раз. Я невыносимо сильно нуждаюсь в этом.
Ну что за бред? Как такое возможно? Но я не в силах не думать о ней. Нет, это не банальная жалость или сострадание… это нечто иное, необъяснимое, и не понятое еще… Я только знаю, что она нужна мне! Да, именно она мне, а не я ей. Хотя я сделаю все возможное, чтобы помочь ей справиться со всем.
Теперь и отныне я её Ангел-хранитель.
Михаил стоял над кроватью спящей Киры, и только пиканье мониторов и его тяжелое дыхание разряжали блуждающий рой мыслей в его голове.
– Голубчик, ты совсем о себе позабыл, нельзя же так. Организму отдохнуть надо: поспать, поесть, а то совсем бледный стал, – в палату вошла медсестра – объемная женщина с добрыми глазами и белой пышной копной волос.
– Я в порядке, – тихо сказал Михаил и отступил к стене. Облокотился.
– Да уж, видно, в каком ты порядке. Нечего тут стоять над ней, все равно раньше утра не проснется. Иди, о себе позаботься.
– Спасибо, я сам решу. И буду здесь, сколько потребуется.
– Может вы где-то и врач, молодой человек, но только не в нашей больнице, и уж точно не сейчас. Переживать за близких людей, это конечно похвально, и вам этого никто не запрещает, но и о себе забывать нельзя, – женщина стояла на своем.
Михаил отвёл взгляд от спящей Киры и посмотрел на мониторы – все было стабильно. Он решил все-таки поехать домой, ненадолго.
Выйдя снова на улицу, понял, что он и, правда, очень вымотан. Поймав такси, так как был без своей машины, он приехал в свою пустую унылую квартиру и плюхнулся тут же на кровать, тотчас же провалившись в сон.
Наступило утро. В палату вошел Ключинский, с важным видом он стал осматривать свою пациентку.
– Доктор, я вам так благодарна, вы просто волшебник. Спасибо, что спасли мою девочку.
– Я