Земля чиста, вода светла. Ольга Апреликова
что надо, сорочку и рейтузы. Их так трудно напяливать…
– Да быстрее же ты! – Рокот грохнулся коленями на пол и стал помогать. – Дымом надышался, что ли…
Одна рука Рокота была замотана тряпками, сквозь которые немножко проступили бурые пятна, на щеке – сажа. И пахло от него печкой. Наконец, он вздернул его на ноги и затолкал в платье:
– Все, бежим. Бежим, тебе говорят!!
А стражи ни у выхода, ни в каменных гулких коридорах, ни снаружи в огромном дворе, ни у ворот – не было. И за воротами – никого не было. Только простор, сизые тени и раннее, горькое, душное утро:
– Да что же ты ногами-то не перебираешь, зараза, сдохнуть хочешь? Паршивец!!
За воротами врезало по глазам низкое, почему-то красное солнце. Дым. Страшно. И тошнит.
– …Рокот. Рокот, что такое «брат»?
– Какая теперь разница!
Он хотел вырваться, но Рокот больно треснул по заднице, схватил под мышку и поволок, притиснув к кожаному нагруднику. Почему на Рокоте солдатский нагрудник? Почему пахнет дымом?
– Быстрее, нам надо быстрее!
Чего он так боится? Впереди была лестница вниз, гранитная, широкая, а внизу – все непонятное; бежали какие-то люди… Рокот помчался вниз, почти сразу оступился, схватился рукой за перила – надо успеть вырваться! Он рванулся, выскользнул из-под его руки, упал на коленки – как больно, но тут Рокот поймал его, он снова рванулся – и покатился, свободный, по белым ступеням – и вдруг врезался затылком в твердое…
Темно и больно. Очень темно…
Он пришел в себя от тряски, открыл глаза: серое какое небо. Высокая гора до самых облаков. Елка корявая со скалы свисает, вот-вот грохнется. Небо страшное, плоское. Холодно. Пахнет дымом. А он лежит на пыльном сене в телеге с высокими решетчатыми бортами среди других детей. Мальчики и девочки, маленькие, как он сам. Кто-то спал, кто-то шмыгал носом. Все замурзанные и зареванные. Он потрогал голову сбоку, где так больно, подумал и заревел. Мужик-возница обернулся и показал кулак. Да, понятно. Извините.
Может, убежать?
А дорога мимо горы пустая, и сбоку дороги край в никуда, не видно, глубоко ли. И куда бежать? Обратно к Рокоту? Нужен он ему… Голова как болит.
Мир большой.
А спрятаться некуда.
Низкие, как будто дымные, облака над темно-зелеными, с рыжими пятнами, горами. Ветер горький, пахнет холодной землей и каменной пылью. Пару раз встретились возы с картошкой и свеклой. Возницы смотрели на их телегу, подхлестывали лошадей и – мимо. Наверно, дети тоже что-то вроде картошки? Он закрыл глаза. Уснуть бы, потом проснуться – и Утеха даст оладушков с медом… Он думал, с ним никогда ничего не произойдет. Все приключения в сказках, а он так и будет за высокими стенами сидеть… А оказывается.
В одной деревне с каменными, а то и вовсе вырубленными в горе домиками остановились на площади у колодца, и мужик громко что-то проорал несколько раз, про урожай. Подошли люди, посмотрели на них, ушли. Мужик ждал. Худая, трясущаяся женщина принесла маленького спящего ребенка, совсем младенца, в мешковине вместо одеяла, показала мужику. Тот помотал