Ковчег для Кареглазки. Евгений Леонидович Наседкин
и в лесу, где меня не было. Что за фигня? Душа ушла в пятки от коварства ситуации, в которую я угодил. Я был с Мчатряном – не отвертишься. И… я не был в лесу, только вот выглядит так, что я там был.
– А что в лесу произошло? – мой голос дрожал.
– Ты нам расскажи.
Внезапная тахикардия сотрясла тело, я вспотел, а голова закружилась. Меня стошнило рядом с кроватью – при Кареглазке, стыдобище! Экран запищал, фиксируя коллапс организма. Подскочил Ливанов, окинул взглядом датчики и меня.
– Илья Андреевич, давайте чуть позже? Это же контузия. Того гляди, и криз начнется. Пусть вспомнит, отойдет. Позже, хорошо? – он заглядывал в глаза вояке, пока тот, наконец, не согласился.
– Лена, пойдем, – полковник взял Кареглазку за руку. – Пусть наш Григорий отдохнет. Мы придем за ответами позже.
Идеальная девушка посмотрела на меня, на марлевую повязку, закрывавшую половину моего лица, и недовольно прикусила пухлые губы. Развернулась и выскочила из палаты. Господи, какая задница! Остальные поспешили за ней, только на выходе Горин обернулся и сказал, улыбаясь:
– Память – штука странная. То она есть, то – нет. То же самое с человеком, понимаешь? Ты вспомни, будь добр, нужные нам вещи. Понятно объясняю?
Я кивнул и улыбнулся в ответ, уже продумывая варианты побега. У полковника были мелкие и редкие, некрасивые зубы, а это мне понравилось – не люблю идеальных мужиков.
****
Пахло антисептиками и фенолом. Даже дышать было тяжко. Постель была мокрой, а тело противно липнуло. Глаза ничего не видели во мраке. Гермес хотел пить и попробовал позвать кого-нибудь, а вместо слов из глотки вырвалось лишь хрипение и бульканье.
– Тихо-тихо, – послышался голос, – тебе пока нельзя разговаривать. Но все скоро заживет.
Загорелся тусклый ночник, и он рассмотрел громилу Зенона.
– Что вы со мной сделали?
– Увы, парень… это не я придумал, – Зенон избегал встречи взглядов. – Не было другого выхода. Так решили приоры.
– Это против правил, но ты имеешь право, – продолжил громила и дал ему небольшое зеркало.
Гермес посмотрел на свое отражение – лицо изменилось, стало округлей. Он отвел зеркало дальше и увидел на шее небольшой шов.
– Про шрамы не переживай. Эскул говорит, что не останется и следа.
– Я чувствую… – синдик не мог объяснить, что именно его беспокоило. – Что со мной еще не так?
– Были сильные повреждения… случилась травматическая кастрация… – Зенон отвел огромные глаза-пуговицы и покраснел. – Буревестнику было видение, что ты должен стать Божьей невестой.
Зеркало медленно вывалилось из рук Гермеса, а достигнув металлического пола – с грохотом разбилось вдребезги.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного