Ночь с вождем, или Роль длиною в жизнь. Марек Хальтер
не боюсь ваших вопросов. И вообще вас не боюсь. Я испытывала страх долгие годы, но сегодня этому пришел конец. Я сумела его победить, и теперь ни вам и никому другому не удастся запугать меня.
Впервые я видел Вуда таким растерянным. Он привык к слезам, крикам, вспышкам ярости. А спокойствие женщины его обескуражило, пускай и ненадолго.
Но у Маккарти и Никсона броня была покрепче. Этим парням вообще не свойственно ничто человеческое.
– Нас не интересуют ваши комментарии, мисс Гусова! – рявкнул Маккарти. – Отвечайте только на поставленные вопросы.
– Да вам же плевать на мои ответы. Вы ждете только «да» или «нет». Какая чушь! Жизнь не укладывается в «да» и «нет». Может быть, только за исключением вашей, потому вы и требуете однозначности?
Ширли хрюкнула, сдержав смех. Маккарти, ощерившись, хлопнул рукой по лежащей перед ним папке, которую он так и не раскрыл.
– Я бы вам посоветовал сменить тон, мисс. Иначе пеняйте на себя.
Меня удивило, что произнес он это спокойно. Даже подумалось, не таится ли в его папке какая-то решающая улика. Но пока что Кон ринулся в атаку.
– Если ушли из театра, то чем же вы зарабатывали?
– Снималась в кино. В Москве были две большие киностудии – «Мосфильм» и «Союздетфильм», нынешняя Студия имени Горького. Им часто требовались девушки на эпизодические роли. Две-три минуты в кадре, не больше. Случалось, за неделю играла несколько ролей, а бывало за месяц ни одной. Но прокормиться было можно. Лишних вопросов мне не задавали, работа находилась. Как-то во время съемок я познакомилась с Алексеем Яковлевичем Каплером.
– Повторите имя и фамилию медленней, чтобы стенографистки смогли записать точно.
Она повторила, обернувшись в нашу со стенографистками сторону. В этот раз, правда, на меня не взглянула.
– Яковлевитш – это еврейское имя? – полюбопытствовал Никсон.
Марина пропустила вопрос мимо ушей. Как и остальные члены Комиссии. Кон тоже не настаивал на ответе.
– Продолжайте, мисс Гусеева.
– Алексей – исключительная личность. Великий сценарист. Надеюсь, он жив. В Биробиджане я за него молилась… Все женщины были в него влюблены. И я тоже. Это моя первая любовь. Он понимал, как я страдаю без театра. Только Алексею я решилась рассказать про кремлевский ужин. С той вечеринки прошло почти десять лет. Мне уже было под тридцать. Алексей старался меня успокоить, уверял, что гроза миновала: «Сталин о тебе забыл, Мариночка. Даже понятия не имеет, где ты и что с тобой». Но страх меня все же не оставлял. Наступил июнь 1941 года. Немцы вторглись в Советский Союз, а в сентябре уже взяли Киев и окружили Ленинград.
– Это мы и без вас знаем, мисс Гусеева.
– Ничего вы не знаете! Даже не представляете, что такое, когда миллионы вражеских солдат вторгаются в страну, все уничтожая на своем пути! Вам не приходилось спасаться от бомбежки, не зная, где укрыться… Бомбить Москву начали уже через месяц. Никто этого не ожидал. Как и