История болезни коня-ученого. YBS
фамилию он еще не назвал… В школе началось громкое сумасшествие, и все, с кем я потом говорил на эту тему, сходились на том, что это была невиданная ни до, ни после, эйфория.
Занятия, само собой, фактически были сорваны – никто ничего не мог и не желал слушать, все только обсуждали событие. Мы, как выяснилось, были не одиноки – тысячи людей сорвались тогда с работы и с занятий и против всяческих правил и обыкновений вывалились на стихийную демонстрацию на Манежке – вечером телевидение показывало студентов-медиков, у которых приветственные лозунги были написаны на их белых халатах. Что-то подобное мне почудилось потом во взрыве чувств в ночь 19 мая 2005 года[57]…
Через несколько дней Москва готовилась к встрече первого космонавта, который, как выяснилось, Гагарин, а не Гаганов, хотя пресса не упустила случая обыграть сходство фамилий. Рано утром я шел в школу, исполненный решимости удрать оттуда любой ценой после второго урока, чтобы успеть к телевизору и все увидеть. Подозреваю, что аналогичные планы строили практически все, кто пришел в тот день на занятия. И когда после второго урока я уже напружинился, чтобы в переменку задать стрекача, в класс зашла завуч и сказала: – Дети, идите домой смотреть встречу Юрия Гагарина!
Даже жалко было пропавшего зря запала совершить побег. А через несколько секунд после замечательной речи завуча газоны вокруг школы почернели от сотен школьников, рвущихся вон, на ходу натягивающих пальто, куртки и шапки и мчащихся по домам… Дома у телевизора за импровизированным праздничным столом я к своему удивлению обнаружил группу оперативников ГАМЦ ВВС во главе с собственной мамой, которые смылись с работы с той же целью, что и я. Подозреваю, что в тот день в Москве работали только «Скорая помощь», пожарные и вытрезвители.
Картинка встречи до сих пор перед глазами, как нечто обалденное – чистый, ничем не запятнанный восторг, охвативший буквально всех. Я просто не знаю человека, который бы вспоминал этот день без теплоты в голосе, хотя оснований для всяких неудовольствий жизнью было предостаточно. Но вот – никого не убили, не завоевали, а просто совершили подвиг, которого мы, мальчишки, ждали и были уверены в нашей победе в гонке с американцами, никем не объявленной, но совершенно очевидно существовавшей. Самолет над Внуково в окружении почетного эскорта истребителей, посадка, развязавшийся шнурок у Гагарина на ботинке, рапорт и проезд от аэродрома до Кремля среди толп, беснующихся от радости, сносящих оцепления, прорывающихся с букетами к машине. Взрослые в тот день выпили все, а мама и ее сослуживицы вспомнили, как полтора года назад у них в столовой обедали молодые летчики, которых кто-то назвал «Лайками»[58]…
А в июне меня по мудрому повелению доктора Фельдмана отправили-таки в эту самую Евпаторию. Видимо, специально для этого именно там дислоцировался пионерский лагерь Министерства обороны «Чайка», который в то время считался вторым по уровню в стране
Это когда мы кубок УЕФА взяли
написал и сообразил, что буду либо не понят, либо понят, но не так. «Лайками» летчиков называли по аналогии с первой космонавткой – собакой Лайкой, пилотировавшей Спутник-2 и давшей имя сорту очень посредственных сигарет. О «лайках» как символах одобрения в фейсбуке тогда не подозревали, и до подозрений оставались еще десятилетия.