Исповедь труса. Авантюры 90-х глазами участника событий. Пиит Опилкин
скоро я скатился почти на одни двойки, лишился стипендии, был исключен из комсомольских вожаков и выдворен из общежития. Но жизнь моя изменилась и пошла по другому. Закончил ВУЗ я абсолютно без всяких знаний, высидел диплом и ахуел от того, что ничего не могу и не знаю. Что же я теперь буду делать? – был мой единственный вопрос по окончанию.
А делать было нечего. Я забил на распределение в г. Зиму и вернулся на улицы Братска, воспитавшие меня. В то время у моей матери начался стремительный карьерный взлет. Получив по рангу улучшенную четырехкомнатную, мать по сути подарила мне свою уютную двушку. Аллилуйя! Казалось, для счастливой советской жизни есть все условия…
Не видя себе применения по специальности, я всё таки нашел тот вариант работы, который хоть как-то меня устраивал. Монтажник-высотник! В отделе кадров, посмотрев на вузовский диплом, сразу дали четвертый разряд. Пятнадцать дней пашешь – пятнадцать отдыхаешь. Получка, сравнимая со средним доходом фарцовщика, от 500 руб в месяц. Хватало летать на выходные в Прибалтику и Ленинград. Но ощущение безысходности не проходило. Прибавилась и личная драма – девушка моей мечты Света Бахарева, так любившая фарцовщика, отвернулась от грязного работяги и вышла замуж за аспиранта. Я чувствовал себя последним ничтожеством и подарил ей накануне свадьбы охапку роз, франзусские «Диорисимо» и вложенный листок со стихом: «Где нет ни темноты, ни света».
Мне нравилась самая тяжелая работа, особенно затяжка болтов на фермах мостов. Суть следущая. На каждой ферме сотни болтов, которые надо протянуть специальным ключом (он называется тарьеровочный, весит 10—12 кг. с длинной металлической ручкой) до усилия в 650 кг, каждый (круглый датчик силы имеется на ключе так же).
Забравшись на высоту и пристегнувшись, я выкидывался на внешнюю сторону и протягивал эти болты один за одним, упираясь ногами в балки. Я любил это занятие потому, что чёрные мысли не грызли меня в это время. Но, пролетавшие мимо, жд экспрессы стучали своими колесами – неудачник, неудачник, неудачник… В глубине души я понимал, что это, увы, так. Неужели всю жизнь крутить болты, жрать и срать, Жизнь стучала колёсами мимо. Я не мог зацепить её там – на верхотуре. Но всё яростнее рвал рукоятку ключа! Не знаю, сколько тысяч гаек я дожал…
Решение созрело месяца через два-три. Мне нечего терять – бегу на запад! Нет, не потому, что я не любил Россию и хотелось чего-то лучше, нет не поэтому. Просто не мог найти своё место в системе. Возможно я сам виноват, не спорю. Желание было самое простое и прозаичное: остаться отказником, устроиться на большой океанский круизник, хоть посудомоем, и, напоследок перед смертью, (я так искренне считал) увидеть мир!
Цель была поставлена, задача ясна, методы достижения желанного просматривались.
Я работал на рабочей сетке, просто работяга с дипломом, таких принимали в КПСС без проблем. Вступлю в партию,