Горе от ума. Александр Грибоедов

        Идем бумаги разбирать.

        Я только нес их для докладу,

      Что в ход нельзя пустить без справок, без иных,

      Противуречья есть, и многое не дельно.

       Боюсь, судáрь, я одного смертельно,

       Чтоб множество не накоплялось их;

       Дай волю вам, оно бы и засело;

       А у меня, что дело, что не дело,

          Обычай мой такой:

       Подписано, так с плеч долой.

      Ну вот у праздника! ну вот вам и потеха!

       Однако нет, теперь уж не до смеха;

       В глазах темно, и замерла душа;

       Грех не беда, молва не хороша.

       Чтó мне молва? Кто хочет, так и судит,

       Да батюшка задуматься принудит:

        Брюзглив, неугомонен, скор,

        Таков всегда, а с этих пор…

      Ты можешь посудить…

      Сужу-с не по рассказам;

       Запрёт он вас; – добро еще со мной;

        А то, помилуй Бог, как разом

      Меня, Молчалина и всех с двора долой.

       Подумаешь, как счастье своенравно!

        Бывает хуже, с рук сойдет;

      Когда же печальное ничто на ум нейдет,

      Забылись музыкой, и время шло так плавно;

        Судьба нас будто берегла;

        Ни беспокойства, ни сомненья…

        А горе ждет из-за угла.

      Вот то-то-с, моего вы глупого сужденья

        Не жалуете никогда:

             Ан вот беда.

        На что вам лучшего пророка?

      Твердила я: в любви не будет в этой прока

         Ни во́ веки веков.

      Как все московские, ваш батюшка таков:

      Желал бы зятя он с звездами да с чинами,

      А при звездах не все богаты, между нами;

        Ну, разумеется, к тому б

      И деньги, чтоб пожить, чтоб мог давать он бáлы;

       Вот, например, полковник Скалозуб:

      И золотой мешок, и метит в генералы.

       Куда как мил! и весело мне страх

       Выслушивать о фрунте[10] и рядах;

      Он слова умного не выговорил сроду, –

       Мне всё равно, что за него, что в воду.

      Да-с, так сказать речист, а больно не хитёр;

        Но будь военный, будь он статский[11],

      Кто так чувствителен, и весел, и остёр,

        Как Александр Андреич Чацкий!

        Не для того, чтоб вас смутить;

        Давно прошло, не воротить,

       А помнится…

      Что помнится? Он славно

        Пересмеять умеет всех;

        Болтает, шутит, мне забавно;

        Делить со всяким можно смех.

      И только? будто бы? – Слезами обливался,

      Я помню, бедный он, как с вами расставался. –

      «Что,