Ночь огня. Решад Нури Гюнтекин
понятно, что опасность миновала, и я остановился:
– Как тебе не стыдно, Стематула. Рина, ты, Пица, Марьянти, Еленица – все вы подруги… Мы все время смеемся, шутим… Разве можно говорить такое?
– Разве я что-то сказала?
Стематула перекрестилась, придав своим широко раскрытым глазам наивное выражение.
– Нет, но я знаю, что ты за человек…
– Простите, Кемаль-бей…
– Хорошо, Стематула… Так-то лучше… Когда я вижу Рину, я беседую с ней так же, как с тобой, Пицей, Марьянти… Но с какой стати я должен думать о ней, когда не вижу ее?
Стематула тихо перевела дух и поспешила меня заверить:
– Вы правильно говорите, Кемаль-бей…
– Разумеется.
– А у меня спросить что хотели?
– Что же я хотел у тебя спросить? Да, я ведь собирался что-то у тебя спросить. Из-за тебя забыл… Что же это было?.. Вспомнил: кто эта барышня, которую мы встретили вчера вечером?
– ?..
– Ну та, что была в церковном саду. Такая красивая барышня… Чудесные глаза, зубы, волосы…
Глаза и зубы этой девушки мне довелось увидеть лишь мельком, и я сомневаюсь, что узнал бы ее, даже если бы она стояла передо мной. Но нужно было показать Стематуле, что я не собираюсь скрывать от нее свой интерес к какой-то барышне. Это помогло бы прекратить разговоры о Рине, поэтому я восхвалял девушку как мог. Я вовсе не был влюблен в незнакомку, которая прошла передо мной в ту Ночь огня. Но моим подругам не обязательно было об этом знать.
Не думаю, что Стематула, тертый калач, поверила в мою сказку. Но она сочла правильным не показывать этого.
Вот только она ничего толком не могла рассказать о незнакомке, мямлила и лишь повторяла слова Еленицы: «Ее отец – богач из Греции, очень большой человек».
– Когда она приехала?
– Да уж неделю назад… дней пятнадцать как… Я не знаю.
– Зачем она приехала?
– У нее здесь дядя… очень большой человек…
– В Миласе?
– Э…
– Чем он занимается?
– Не знаю… крупный торговец…
– Но ты знаешь, что он торговец…
– Я не знаю… так говорят…
– Хорошо, Стематула… Спасибо…
Попрощавшись со Стематулой, я собирался уйти, но она не отставала от меня, хотя мы уже вышли за границы квартала.
– Кемаль-бей, я хочу вам кое-что сказать…
– Что такое?
– Я вам скажу… только вы никому не рассказывайте.
– Хорошо, Стематула. Никому не расскажу, – пообещал я.
– Клянетесь? Если скажете, будет очень, очень плохо… Потому что мне велели никому не рассказывать…
– Понятно, Стематула, я никому не скажу.
– Вечером вам все девушки говорили неправду. Эта девушка вовсе не гречанка, она османка.
– То есть живет в Османской империи, как и вы?
– Не живет… Она мусульманка.
– Ты говоришь правду?
– А зачем мне врать?
– Ну хорошо, а почему она не знает турецкого?
– Знает, но притворилась, что нет, чтобы вы не поняли…
– А с вами она все