Когда я пишу. Полина Албахтина
и понимающей. Спокойно от такой улыбки на душе, мирно и радостно.
– Знаешь, я когда вот такой, как ты, была, война началась. А жили мы в Ленинграде. Когда стало совсем тяжко, родители отправили меня в сельскую местность к родным. Тогда казалось, что там больше шансов выжить. Папа свой паёк отдавал мне, а когда не брала, говорил, что не голоден и их кормят от пуза на работе. При этом поглаживал вздувшийся от голода живот. За день до моей отправки он улыбался и развлекал нас с мамой, играя на старом немецком пианино. Он всё извинялся, что оно расстроено. Старался шутить. Это я потом, после войны, узнала, что папа через три дня умер от голода.
Привезли меня, а родных дома не оказалось. Оставили в хате, пододвинули ведро с водой – и всё. Дверь закрывать не стали. Осталась одна, что делать – не знаю. Ослабла так, что с трудом кружкой воду черпала и пила. И вот вижу однажды: в приоткрытую дверь входит собака и кладёт мне на кровать сухарик. Рыжая такая дворняжка, с подпалинами. И, лизнув шершавым языком моё лицо, уходит. Я ведь сначала подумала, что у меня от голода видения начались. Потрогала рукой, а сухарик – настоящий! Помочила в кружке с водой и съела.
И стала та собачка появляться каждый день и приносить сухари. Принесёт, положит и уйдёт. Десять дней или больше, сейчас уже не помню. Но наступил день, когда она не пришла. Ждала я её, ждала – нет. Только когда родственники вернулись, очень удивились, что я жива, находясь столько времени без пищи. Я им про собаку, про сухари рассказала. Они не поверили, посчитали, что я брежу.
Только когда зашли за хату в огород, увидели околевшего рыжего пса с подпалинами, кожа да кости. Он лежал с сухарём в зубах, а в приоткрытом глазу отражалась бездонная синева небес.
Для меня до сих пор загадка: как же так, сам не ел, а маленькой девочке приносил. Однажды рассказала знакомому кинологу. Он недоверчиво выслушал, внимательно посмотрел на меня и спросил: «Сама придумала?» А что тут придумывать, какие ещё нужны доказательства – вот она я. Вот поэтому я всю жизнь не могу пройти мимо братьев наших меньших, нуждающихся в помощи…
Сколько вынесла наша женщина – не дай Бог вынести никому. И когда говорят, что много воды утекло, что пора бы забыть ту страшную войну, встают у меня перед глазами две светлые души: наши баба Надя и деда Костя. И понимаю, что даже если бы захотел забыть – не смог.
Галан Александр
Билет по жизни
Однажды, будучи в гостях у давнишнего приятеля в одном из провинциальных городов, я не рассчитал время и едва не опоздал к поезду. Разгорячённый, в расстёгнутой куртке, со спортивной сумкой в руках буквально ворвался на залитый лужами осенний перрон старого вокзала. Издалека увидел проводницу своего вагона с красным флажком в руке, загоняющую курильщиков в тамбур. На ходу показал паспорт с билетом и шмыгнул внутрь. За мной с противным скрипом захлопнулась дверь и проворно щёлкнул замок. Уже в купе, отдышавшись,