Бабье лето любимой жены. Часть III. Людмила Волынская
оттуда и спускались. Сад у них в низине, зимой вода замерзала, он меня на коньках учил кататься. В младших классах он у меня уроки списывал, но делал за меня рисование. А когда постарше стали, как-то охладели друг к другу, хоть и не ссорились. Вроде и дружбы никакой не было.
Дожидаться пришлось недолго, вскоре в комнату вошла ясноглазая Лиза, и от ее доброй улыбки стало тепло и уютно.
– Вот, привез жену к тебе, познакомиться, – гордо заявил Андрей, протягивая руку с обручальным кольцом.
– Значит, все у вас сладилось? – без особой радости удивилась ясноглазая. От неожиданности она не сумела этого скрыть, но тотчас попыталась исправить оплошность: – Ты ведь тезка моя, Лиза? Приезжает он ко мне как-то и говорит: «Женщину сегодня встретил. Чувствую, быть ей моей женой».
Лиза перевела растерянный взгляд на Андрея. Тот смущенно потирал затылок.
– С потрохами сдала, – покачал он головой, обращаясь к ясноглазой, – я ей самой недавно об этом сказал. Сейчас я тебя тоже удивлю. Моя Лиза – Серегина одноклассница, Матвеева.
Лиза зарделась. «Моя Лиза»… – смаковала она эти слова, как когда-то бабушкины плюшки, пытаясь подольше растянуть наслаждение.
– Да, теперь узнала, – кивнула ясноглазая, – а ты почти не изменилась. Сережа рассказывал, как вы с ним в детстве дружили. Погоди, у меня для твоей жены кое-что есть, – обратилась она к Андрею и, открыв старый фанерный шкаф, взяла с полки листы с рисунками. Перебрав их, она протянула один Лизе. – Узнаешь?
Еще бы она не узнала. Это был ее портрет, за который Сережка получил на районном конкурсе первое признание – главный приз. Многие тогда говорили – не за мастерство, а за портрет дочери секретаря райкома.
Андрей растопил печку, дом благодарно вздохнул теплом. Синий вечер, как прежде, заглядывал в окна, старая ель у калитки все так же простирала пышные лапы. В маленьких окнах, словно в кривых зеркалах, время искажало благословенные былые времена. Вместо сероглазого Сережки сидел кареглазый Андрей, вместо доброй бабушки – ясноглазая Лиза, ловко сбывавшая заезжим торгашам плоды своего творчества. При свете зажженных свечей играло в бокалах гранатовым цветом вино, тепло его плеча у щеки обещало любовь, звало обратно домой.
9
«Кто придумал, что утро вечера мудренее?» – глядя на кучу оставленных мужем денег, с тоской думала Лиза, вспоминая их супружеское утро. После двух выходных соскучившийся по работе муж живо переключился на деловую волну. Пока она хлопотала на кухне, он, уже одетый, заглянул к ней и чмокнул ее в щеку. Прощально и быстро. Как покойника.
– А завтрак? – смерив его недоуменным взглядом, растерянно спросила она.
– Не балуй меня, – направляясь в прихожую, сказал он, – привыкну.
– А рубашку чистую… почему не надел? – идя следом за ним с половником в руке, недоумевала она.
– Так эта еще не грязная, – обуваясь, ответил он.
До нее понемногу начало доходить очевидное, то, что они в горячечной спешке упустили