Памятью сердца в минувшее…. К. Г. Левыкин
Конечно, мы были разными, но никто не лишал нас права учиться в одной из самых лучших московских школ, и этому никто не мешал, не привносил в наш мир надуманные и разделяющие людей критерии оценки способностей. Наша сорок восьмая была Образцовой всего лишь по образцовым условиям обеспечения учебного процесса и по составу учителей. Кроме того, у нас была прекрасная библиотека: ее книжное собрание насчитывало двенадцать тысяч томов. Оно было специально подобрано в интересах учебного процесса и в общих целях культурного воспитания школьников всех возрастов. Конечно, библиотека была одинаково доступна для всех. И я тоже тогда, впервые в жизни, получил абонемент и с тех пор приобщился к чтению. Специалисты-библиотекари учили нас бережному отношению к книгам и своевременному их возврату. Они всегда находили время побеседовать с читателями о прочитанной книге и порекомендовать Другую. Я прочитал в нашей библиотеке все пушкинские поэмы-сказки и толстовского «Хаджи Мурата», «Кавказского пленника», и про удивительные приключения Рики-Тики-Тави и Маугли. С этого времени я запомнил автора «Песни о Гайавате» Лонгфелло и увлекся фантастикой Жюля Верна, историческими романами Вальтера Скотта и Дюма. У меня и у многих моих друзей даже появилась тогда вредящая учебе страсть к чтению. Мы ухитрялись читать захватывающую книгу на уроке, из-под парты или через щелку откидывающейся крышки. Учителям и родителям даже приходилось принимать срочные и строгие меры, чтобы умерить эту страсть.
В библиотеку мы ходили после уроков, терпеливо стояли в очереди, рассказывая друг другу содержание прочитанной книги, возбуждая взаимный интерес. Так между нами возникало, само собой, интеллектуальное общение, расширялся взаимно круг интересов, рождалось понимание подвига, благородства, долга, преданности, равно как и справедливое осуждение подлости, лицемерия, предательства, обмана, клеветы и других людских качеств, хотя и в простейших оценках «хорошо» или «плохо». Понимание этого пришло ко мне вместе с книгами из нашей школьной библиотеки. Под влиянием прочитанного мы начинали мечтать о своем собственном будущем, искать примеры для подражания.
Было еще в нашей школе многое другое, что увлекало нас в зависимости от наших личных способностей и интересов. Кто-то столярничал или слесарил под руководством доброго дяди – мастера-наставника в очках, кто-то занимался в спортивном зале. А мой друг по двору из параллельного класса, Левка Боков, стал учиться играть на скрипке. Одноклассник Вовка Данилин плясал в кружке самодеятельности.
Краснов научился строить простейшие авиамодели. Наши девочки пели в школьном хоре, которым руководил очень опытный педагог, я даже запомнил его имя и отчество, Георгий Тимофеевич. Он был известен в Москве как выдающийся хормейстер. Лично я в ту пору не чувствовал в себе какого-либо призвания. Мне хотелось что-нибудь уметь, но у меня ничего не получалось. В спортивную секцию я не записался по причине частых всяческих болезней.