Сторож брату своему. Ксения Медведевич
лекарь.
Евнух залился высоким козлячьим смехом:
– Ха-ха-ха… правильно… ха-ха-хххааа… А вам лучше не попадаться на язык, почтеннейший!.. ха-ха-ха!..
Садун ибн Айяш, однако, не выказывал никакой веселости. Дождавшись, пока его собеседник отсмеется, он тихо проговорил, задумчиво поглаживая бороду:
– Если эту тварь перехватили, значит, люди ибн Тулуна давно за ней следят. Возможно, судьба не отвернулась от нас, а напротив, помогла не совершить опрометчивый шаг…
– Опрометчивый?.. – усмехнулся евнух. – Вы называете убийство среди бела дня «опрометчивым шагом»?
– Это… существо… – рот Садуна брезгливо скривился, – нельзя убить простым оружием. Возможно, его нельзя убить даже особым оружием.
– Неважно, – обрюзглое личико капризно сморщилось. – И мне также совершенно неважно, зачем госпожа приказала мне прибыть сюда и сидеть с вами на грязном базаре, глядя на то, как ваши наемные убийцы…
Голос досточтимого Бишра сорвался в шипение. А лекарь, напротив, просиял и улыбнулся:
– А я готов объяснить, почтеннейший! Госпожа, так же как и я, не верит клятвам ашшаритов, которые вы даете нам, неверным.
Евнух сморщился, как снятая лимонная кожура.
– Ну-ну, почтеннейший, мы же с вами не дети… «Клятва, принесенная кафиру, ни к чему не обязывает, и жизнь того, кому поклялись, не запретна для вас» – мой любимый хадис вашего пророка, – продолжал ласково улыбаться Садун.
Евнух, все так же скривившись, молчал. Только холеные пальцы продолжали перебирать подвески огромной пряжки, скреплявшей пояс. А лекарь потянулся к чайнику и подлил в свой стаканчик:
– Лучшая печать на договоре – кровь. А еще лучше – свидетельство над этой кровью произнесенное. Заметьте, вам бы почти не пришлось лгать под присягой: Адхам ибн Ирар был бы благодарен, если бы в суде вы назвали его убийцей. Над ним насмехается весь город: казнивший его деда нерегиль месяц как в Харате, а Адхам даже пальцем не пошевелил, чтобы отомстить. Объявив ибн Ирара зачинщиком нападения, вы бы оказали бедняге услугу!
И Садун, хлопнув себя по колену, от души расхохотался, расплескивая только что налитый чай. Базарный шум и крики драки – кстати, стража уже присоединилась к побоищу и растаскивала дерущихся, орудуя палками, – отгораживали от толпы не хуже самых плотных дверей. Евнух молчал, отвернувшись.
Лекарь, прищурившись, вздохнул и оценивающе посмотрел на темные подглазья почтеннейшего Бишра – печень. Скопцу не хватит времени насладиться камнями, что прислала ему в подарок госпожа Мараджил. И на должности смотрителя харима нового халифа ему не бывать – печень отравит устаду Бишру жизнь гораздо скорее, чем осуществятся замыслы госпожи. Но пока старый кастрат мог оказаться очень полезен…
Размышления Садуна прервал молодой зычный голос:
– Звали, дядюшка? Пора?..
Сабеец мгновенно обернулся к молодому красавцу с пышными черными, по парсидской моде подкрученными усами. И, оценив то, как тот поправляет