Единственная игра, в которую стоит играть. Книга не только о спорте (сборник). Алексей Самойлов
гражданин Франции и России, десятый в истории шахматный король живет в Медоне, одном из ближайших парижских предместий. У них с Мариной сын, при рождении ему дали имя Борис-Александр-Жорж, при крещении он стал Бори сом, ему двадцать два, учится на юриста, по словам отца, пан спортсмен, обожает теннис и катание на доске на океанской волне. В шахматы не играет, как и сын Спасского от вто рого брака Василий и дочь Татьяна от первого брака, живущие в Санкт-Петербурге.
Сам король от активных шахмат отошел, ведет, по его словам, размеренную жизнь шахматного ремесленника: дает сеансы в разных городах мира, консультирует молодых мастеров и гроссмейстеров – в сорока пяти километрах от Гренобля построил дом с большой шахматной библиотекой, компьютерами, словом, всем необходимым для
тренировочных сборов. Тренером себя не считает, но это дело любит, в разное время работал с Каспаровым, Корчным, Шортом, Хюбнером, Балашовым. Пожалуй, над шахматами работает даже больше, чем в шестидесятые, когда играл сильнее всех в мире.
«Героем социалистического труда», а потом капиталистического, как Спасский на звал своего земляка Виктора Корчного, сам Борис никогда не был. Тренеры поругивали его за то, что мало работал, он соглашался и не соглашался с этим: с одной стороны, тренеры правы, он никогда не сидел, как конторский служащий, за доской от девяти до восемнадцати, с другой – он знал за собой умение неслыханно концентрироваться за доской во время партии – «после пяти часов игры я труп». Шахматы приносили ему не только радость творческой гармонии, но и мучили, жгли, опустошали, выворачивали наизнанку, убивали…
Он счастлив, что больше никогда не вернутся часы, дни, месяцы, годы дико го перенапряжения. Оно ушло из жизни стеклянного короля, не для борьбы и насилия рожденного. Его дни наполнены чтением, музыкой (у него большая кол лекция записей итальянских и русских оперных певцов), теннисом, шахматными исследованиями, работой над мемуарами…
Пятнадцать лет он не был в России, но, как писала квартировавшая за несколько десятилетий до Спасского в Медоне Марина Цветаева: «Не быть в России, забыть Рос сию – может бояться лишь тот, кто Россию мыслит вне себя. В ком она внутри, – тот потеряет ее лишь вместе с жизнью».
13 апреля 1997 года медонский затворник (изгнанник) прилетел на родину, в Санкт-Петербург по приглашению местных властей и шахматной федерации Северной столицы в качестве почетного гостя супертурнира гроссмейстеров, посвященного семидесятому чемпионату города по шахматам.
Скованные одной цепью
Через два года, весной 1999‑го, он сыграл в казино «Конти» матч с Виктором Корчным. К отстаиванию своей правды в искусстве этот матч отношения уже не имел, деньги (небольшие) особой роли тоже не играли – просто скованные одной цепью два ленинградца-петербуржца, из одного гнезда выпорхнувшие (Дворец пионеров, Университет), друг другу немало крови