.
Лебедева, надо признать, порядком меня ошарашил. На секунду я замер, потом развернулся к нему.
– Что ты сейчас сказал?
– Из Ризомы, говорю, к нам попал. Я прав?
– Допустим, – я скрестил руки на груди и встал неподалеку. – А ты знаешь, что такое Ризома?
– Да кто бы знал! – суетливо махнул рукой второй пожилой мужчина. – Может ты нам расскажешь?
Только сейчас я рассмотрел его внимательнее. Полноватый, низкорослый. Длиннющие седые усы, пара золотых зубов.
– С чего такие предположения? – Я изогнул бровь.
– С того, – продолжил Лебедев, – что у тебя все на лице написано. Ты даже не был уверен, в какой стране находишься. Зато джинсов таких чудных у нас не встретишь.
– Да и носков тоже, – заметил второй собеседник, но скорее в шутку, чем серьезно.
Носков? Только сейчас опомнился: на мне были серые носки с динозаврами, держащими по кружке пива. Когда Генка выдавал мне сандалии, внимания на это не обратил. Оно и к лучшему.
– Давайте к сути, – устало поторопил их я. – Как в Ризому вернуться?
– Спросить у того, кто там был, – засмеялся второй дедок, и Лебедев подхватил смех.
– Иваныч, не глумись над парнем. Нам с ним еще кров делить, – протянул Лебедев, затем обратился ко мне. – Садись, Думер. Не в том ты состоянии, чтобы стоять.
– Расскажите про Ризому, – потребовал я, присаживаясь неподалеку от Лебедева.
– А ты нам что взамен? – хитровато спросил Иваныч.
– А я вам подробности завтрашней стрелки, на которую готовятся Генка и Ассоль, – сходу соврал я.
Информация о месте, в котором погиб мой отец, была для меня крайне важна, а с остальным как-нибудь разберемся. К тому же он говорил, что это некое междумирье. А это значит, что мне нужно именно в Ризому.
– О как, – удивился Лебедев. – Ну, насчет Ассоль ты явно что-то спутал.
– Ее никогда не берут на стрелки, – подтвердил Иваныч. – Сама же в рабынях ходила.
– И стала смотрящей?
– Ага, – кивнул Лебедев. – Ассоль у нас любят. Она хоть и строгая, но вся ее строгость надуманная и показушная. Все время старается выслужиться перед начальством.
– Да было б иначе – давно б в других местах находилась, – вставил Иваныч.
– И в каком же?
– Знамо в каком, – продолжил тот. – Шрам всех малолеток только для одного готовит. Дорого продать.
– Девственность, – авторитетно добавил Лебедев и уточнил: – Дорого продать девственность. Сами по себе девки не то чтобы дорогие… Шрам ищет покупателей, готовых брать их сразу в жены.
– То бишь в другое рабство, – метко заметил Иваныч.
– Ну вот хозяева и ждут, когда те подсозреют немного, – продолжил Лебедев. – Но Ассоль как-то за место зацепилась, инициативу проявила. Вот Шрам и пришел к выводу, что пока ее смотрящей держать выгоднее. Много той работы делает, на которую его тупые шестерки едва способны. Она успевает то, что раньше на ее месте трое лбов таких делало.
Собственно,