Каменный убийца. Луиза Пенни
пытался догнать. Когда они приблизились, Гамаш узнал девушку-садовницу.
Питер и Клара, Гамаш и Рейн-Мари выбежали на лужок и раскинули руки, чтобы остановить ребенка, который почему-то попытался ускользнуть от них, но Питеру удалось поймать этого спринтера.
– Отпустите меня!
Чадо Марианы вопило и билось в руках Питера, словно тот представлял угрозу. Широко распахнутые глаза ребенка были устремлены на «Усадьбу».
Лужок заполнили люди – Морроу, Финни и кое-кто из персонала, прибежавший вслед за перешедшей на рысцу садовницей.
– От кого ты убегаешь, Бин? – Гамаш опустился на колено и взял ребенка за дрожащие руки. – Посмотри-ка на меня, – добрым голосом, но твердо приказал он. – Тебя кто-то обидел?
Он знал, что должен получить честный ответ, пока к ним не присоединились остальные, а они уже были рядом.
Испуганный ребенок вытянул вперед руку. На нежной коже появились покрасневшие вздутия.
– Что вы сделали с ребенком?
Было слишком поздно. Все уже собрались вокруг, и Гамаш перевел взгляд на обвиняющее лицо Айрин Финни. Он знал, что эта женщина умеет наводить страх на окружающих, а он восхищался сильными женщинами, уважал их, доверял им. Его воспитала сильная женщина, и женился он на сильной женщине. Но он знал, что сила не то же самое, что жестокость, а женщина, вселяющая в окружающих страх, не то же самое, что обычная задира. Кем же была она?
Он снова взглянул на пожилую женщину, жесткую, несгибаемую, требующую ответа.
– Отойдите от ребенка, – потребовала она, но Гамаш остался стоять на колене, игнорируя ее.
– Что случилось? – тихо спросил он.
– Я не виновата, – услышал он у себя за спиной, повернулся и увидел садовницу.
– Обычно такие слова означают прямо противоположное, – заявила миссис Финни.
– Айрин, пусть девушка сама скажет. Как вас зовут? – мягким голосом спросил Берт Финни.
– Коллин, – ответила девушка, отходя подальше от этого безобразного старика. – Это были осы.
– Это пчелы, – всхлипнул ребенок. – Я скачу вокруг Олимпа, а тут они на меня нападают.
– Олимпа? – переспросила миссис Финни.
– Мраморного куба, – сказала Коллин. – И это были осы, а не пчелы. Бин их не различает.
Гамаш наклонился и протянул свою большую руку. Ребенок помедлил, и, пока семья рассуждала о различиях пчел и ос, Гамаш рассмотрел все три вздутия. Они были красные и горячие на ощупь. Приглядевшись, Гамаш увидел под кожей жала с маленькими мешочками, наполненными ядом.
– Каламиновый раствор есть? – спросил он, и кто-то из молодого персонала побежал в дом.
Крепко держа руку ребенка, Гамаш быстро удалил жала и мешочки, взглянул в испуганные детские глаза – не проявится ли аллергическая реакция, готовый схватить дитя, посадить в машину и нестись в больницу в Шербрук. Он посмотрел на Рейн-Мари – та тоже явно готовилась к этому.
Кто был родителем, тот навсегда им остается.
Отек пока