Каменный убийца. Луиза Пенни
так открыто и так долго в чужие лица. Гамаш выдержал взгляд, и наконец губы Финни раскрылись, показался частокол желтых зубов, на лице появилось какое-то подобие улыбки.
– Нет, merci, я, пожалуй, останусь здесь. – Он направился к концу пристани. – Семь сумасшедших Морроу в лодке. Что тут может случиться?
Гамаш снял свою широкополую шляпу и в полной мере ощутил, насколько горячи лучи солнца. На его памяти не было дня жарче. Жара была удушающая. Ни ветерка, ни дуновения, одно лишь безжалостное солнце, лучи которого усиливались, отражаясь от вод озера. От пота его свежая рубашка прилипла к телу. Он предложил свою шляпу старику.
Берт Финни очень медленно повернулся, словно боясь упасть в воду. Потом старческая рука, похожая на окоренную ветку, протянулась к Гамашу и взяла веселую цветастую широкополую шляпу.
– Но это ваша шляпа. Она вам самому нужна.
– Я предпочитаю думать о ней как о шлеме, – сказал Гамаш, отпуская шляпу. – И вам он нужен больше.
Финни хмыкнул и принял шляпу, погладил ее пальцами.
– Солнечный шлем. Интересно, кто же враг?
– Солнце.
– Пожалуй, – с сомнением сказал Финни.
Кивнув Гамашу, он надел шляпу на свою голову-спутник и повернулся лицом к озеру.
Час спустя к ним в саду присоединился Питер с красным от загара лицом. Клара с удовлетворением отметила это. Она решила делать вид, будто ничего не случилось, – не показывать своих чувств.
Гамаш предложил Питеру банку холодного пива, со стенок которой соскальзывал ледок. Питер прижал ее к своему покрасневшему лицу, прокатал по груди.
– Хорошо провел время? – спросила Клара. – Поболтал с членами семьи?
– Было неплохо, – сказал Питер, отхлебывая пиво. – Мы даже не утонули.
– Ты так думаешь? – сказала Клара и демонстративно затопала прочь.
Питер посмотрел на Гамашей и побежал за Кларой, но, приблизившись к «Усадьбе», он заметил громадное полотняное покрывало, которое словно парило в воздухе.
Привезли статую. Привезли его отца. Питер остановился и вперился взглядом в прибывший груз.
– Да черт побери, ты ни на секунду не можешь расстаться со своей семейкой! Даже если бежишь за мной – и то останавливаешься! – закричала Клара с другой стороны «Усадьбы».
Ей было уже все равно: пусть себе все подозрения Морроу оправдываются. Пусть она непостоянная, эмоциональная истеричка. Сумасшедшая. Но они ничуть не лучше.
Семь сумасшедших Морроу.
– Боже мой, Клара, извини. Что я могу сказать? – выпалил Питер, догнав жену.
Клара хранила молчание.
– Я сегодня ни на что не гожусь. Что мне сделать, чтобы улучшить ситуацию?
– Ты что, шутишь? Я ведь не твоя мамочка. Тебе пятьдесят, а ты спрашиваешь, как тебе исправить все? Ты тут нагадил, ты и вытирай.
– Извини. В моей семье все психи. Наверно, нужно было сказать тебе об этом раньше.
Он одарил ее мальчишеской улыбкой, от которой ее сердце растаяло бы, если бы уже не успело превратиться в мрамор. Наступило молчание.
– И