Холодная весна. Годы изгнаний: 1907–1921. Ольга Чернова-Андреева
попыток восстановить совместную жизнь Евгений расстался с женой. В это время умерла его мать (моя бабушка), которую он очень любил. И дядя Евгений, чувствуя себя свободным, решил осуществить кругосветное путешествие, о котором мечтал всю жизнь. Он поехал в Норвегию один, но Соня захотела его сопровождать – ее увлекла мысль о том, что в начале пути придется ехать в санях на оленях. Он подождал ее и встретил в Христиании. Однако, когда уже были начаты приготовления и сделаны все распоряжения для дороги, Соня внезапно, накануне отъезда, переменила решение и вернулась в Россию.
Евгений уехал один – неизвестно куда – и навсегда исчез. Несмотря на все усилия, маме не удалось найти его следов. Ни запросы в администрацию учебных заведений в Бастии и в военное ведомство – он, как французский гражданин, должен был состоять на учете на случай мобилизации, – ни частные розыски не дали никаких результатов.
Много лет спустя, по указанию знакомых, летом 1921-го, мы с Наташей нашли Софью Исааковну в Москве – одинокую, потерянную, нищую. Ее умерший муж, Сакер, был родственником молодого Каннегисера62, убившего Урицкого63 в 1918 году. Соне пришлось бежать из Петрограда и долго скрываться.
Мы разыскали ее в большом неряшливом общежитии, устроенном в помещении бывшего ресторана Тестова, где она жила впроголодь. Она работала переводчицей при съезде III Интернационала в Москве, и работа ее кончилась.
Мы взяли ее к себе в комнату на квартиру Михаила Львовича Винавера, стоявшего тогда вместе с Е.П. Пешковой во главе Политического Красного Креста, где мы тогда жили. Нам удалось спасти ее от голода, одеть (она ходила в лохмотьях), и мы вернули ее к жизни. Квартира добрейшего Михаила Львовича и после нашего отъезда из России продолжала служить пристанищем многим “потерпевшим крушение” в ленинские и сталинские годы.
Думая о Софии Исааковне, я вспоминаю, как она однажды в Москве, в 1921-м заговорила со мной и Наташей о женском очаровании. Она привела рассказ Анатоля Франса “Царица Савская” и живо описала нам эту царицу, ехавшую к царю Соломону на слоне, с караваном верблюдов, везущих ее уборы и драгоценности, с толпою слуг и рабов, с музыкантами, фокусниками и ручными обезьянами. И вот царица, которую встретил Соломон, по какому-то капризу не захотела остаться, не спустилась на землю, мгновенно повернула назад и уехала со всем своим караваном, слонами и верблюдами.
– Какое в подобной женщине должно быть обаяние, какое неотразимое притяжение! – сказала тетя Соня.
Только впоследствии я сопоставила исчезновение Евгения с этим рассказом о библейской царице.
В 1969 году Ираклий Андронников навестил нас в Женеве. Один из присутствующих при этом свидании, глядя на портрет моей бабушки в молодости, спросил меня, кто это. Услыхав имя Колбасиной, Андронников вскинулся. Оказалось – может быть, единственный в России, – он помнит С.И. Чац- кину и слышал от нее о Евгении и его трагическом исчезновении.
После того как дядя Евгений пропал