Вольные хлеба. Светлана Гершанова
никто не помогает здесь, в Москве?
– Было пока одно выступление в Бюро пропаганды. Давали писать рецензии в журнале, но сказали, что я слишком серьёзно к этому отношусь, так деньги не зарабатывают.
Больше у него вопросов не было. Он снял телефонную трубку.
– Саша? Да, я. У меня здесь девчонка. Слов нет, сколько может натворить женщина, если её, хотя бы на две недели, оставить без мужчины. За год не разберёшься. Кандидат с ВЛК. Да. Да. Ну, спасибо тебе, просто от сердца отлегло.
Он кладёт трубку. Я жду – кому же мне платить взносы? А он, наверно, – каких-то просьб, может, о материальной помощи, ему же это ничего не стоит!
Но я ни о чём не прошу.
– Иди, девочка, возвращайся на свои курсы.
– А взносы?
– Там тебе скажут.
Михаила Алексеевича давно нет на свете. Как жалко, когда уходят из жизни такие настоящие мужики…
Союз писателей дал Высшим литературным курсам ещё одну единицу на время моего обучения, потом её сняли.
Я была в полной уверенности, что вопрос о моём зачислении решил Михаил Луконин. Но когда мне дали на ознакомление решение Секретариата Большого союза, я с удивлением и радостью узнала, что за меня ходатайствовал институт!
Подписи на письме были и ректора, Пименова, и декана Высших курсов, Лаптева. Там были обо мне какие-то хорошие слова, я их сейчас не помню, конечно.
Я пошла к Пименову – поблагодарить. Он не встал мне навстречу из-за стола, только улыбнулся всеми своими морщинками:
– Да, всё получилось, к счастью, считаются с нами. Учитесь, вы же так этого хотели.
– Вы даже представить себе не можете… Спасибо вам огромное!
А Лаптев вышел из-за стола, усадил меня в кресло.
– Спасибо вам большое! Честно говоря, я была очень самонадеянной, когда решилась – кандидатом. Помощи – ниоткуда, заработков никаких. Я бы, конечно, не бросила учёбу, но было бы тяжело.
– Мы боролись за вас. Но вы при этом вели себя очень корректно.
9. Какое счастье
Жизнь изменилась, как по мановению волшебной палочки. Мне дали комнату в общежитии на тихом третьем этаже. Соседи – две аспирантки, две семейные пары студентов. Одна аспирантка вышла замуж за преподавателя, квартиры в Москве нет ни у неё, ни у него.
Получила первую стипендию и всю её мгновенно потратила, до копеечки— гардины, шторы, что-то из посуды, а главное – холодильник, старенький «Север», я купила его в комиссионном. Он не производил никаких звуков – незаменимое качество, если живёшь с ним в одной комнате.
Он был единственным в этом развесёлом общежитии, и все два года кормил меня, и не только меня. А потом мы с моим другом отвезли его в тот же комиссионный!
Я, как и холодильник, была инородным телом в общежитии. Вымыла в декабре огромное окно, повесила шторы и гардины.
Как-то по дороге на кухню меня встретил сокурсник, украинский поэт:
– Светлана, почему ты в фартуке? Ты же поэтесса!
– Ну и что? По-твоему, я должна мыть окно в бальном платье?
– Ты вообще не должна мыть окно!
– Жить