Блик. Рейвен Кеннеди
мне внезапно зашел командир.
Лицо Ходжата становится добрее.
– Вам нечего бояться, леди Аурен. Просто разденьтесь, лягте на паллет, и я управлюсь быстро…
Сердце сжимается.
– Нет.
«Просто ляг на койку, девочка. Это будет быстро».
Возникший в памяти голос хриплый, жесткий. Я прекрасно и четко его помню и теперь покрываюсь потом. Я почти улавливаю запах мокрого пшеничного поля, земли, напитанной навозом.
Внутри у меня все сводит.
Сегодня я слишком долго позволяла себе упиваться собственным горем, вскрыла слишком много ран. Мое сознание уязвимо и с легкостью выпускает то, что я давно похоронила в памяти.
Прерывисто вздохнув, я с силой прячу эти обрывки воспоминаний.
– Сейчас я хотела бы отдохнуть, Ходжат.
Лекарь словно хочет возразить, но вместо этого просто качает головой, смиренно вздохнув.
Накажет ли его командир? Накажет ли меня?
– Что ж, хорошо, – говорит Ходжат.
Напряжение в плечах чуть ослабевает, когда он отворачивается. Я вижу, как Ходжат опять копается в своей сумке, потом наклоняется перед полами палатки, собирает немного снега и, сложив его в небольшую тряпку, завязывает уголки.
Я уже собираюсь спросить, что делает Ходжат, когда он подходит ко мне с завязанным свертком и еще одной склянкой и протягивает их мне.
– Холодный компресс и немного руксрота. Поможет снять боль и уснуть.
Я киваю и забираю их. Снимаю пробку с небольшого пузырька и выливаю содержимое в рот. Стоит ему попасть на язык, как я начинаю кашлять и почти давлюсь. Горький вкус и крепость такие противные, что слезятся глаза. Я с трудом проглатываю настойку.
– Боги, а это что такое? – выдавливаю я. – Я много раз принимала корень, но таким он на вкус никогда не был.
Ходжат робко на меня смотрит и забирает пустую склянку.
– Извините, миледи. Забыл вас предупредить. Я смешиваю все свои лекарства с генадом.
Не веря своим ушам, я таращусь на него. Горло пульсирует, словно до сих пор пытаясь подавить жжение.
– Вы добавляете в свои лекарственные снадобья самый сильный алкоголь во всей Орее? – спрашиваю я.
Улыбаясь, он пожимает плечами.
– А вы чего ждали? Я ведь армейский лекарь. Чаще мне приходится лечить обозленных солдат, только вернувшихся с поля боя. Поверьте, в таких случаях чем больше алкоголя, тем лучше. Он помогает унять боль от самых страшных ран и снимает плохое настроение, – подмигнув здоровым глазом, отвечает Ходжат.
Я вытираю рот накинутым на плечо мехом.
– Фу, я предпочитаю вино.
Он смеется и показывает на связку со снегом, которую я держу другой рукой.
– Вечером приложите снег к щеке и губе. Отек немного спадет.
Я киваю.
– Спасибо.
– Отдыхайте, миледи, – Ходжат поднимает сумку и выходит, снова оставив меня одну.
Дожидаясь, когда примочка на плече высохнет до конца, я убираю поднос с едой, а потом осматриваю свое платье и стараюсь счистить кровь, после чего вешаю его на один из столбов, чтобы