Россия и Европейский Союз в 2011–2014 годах. В поисках партнёрских отношений V. Том 1. М. Л. Энтин
вообще никакого отношения не имеет, приведет к удорожанию обслуживания государственного долга Соединенного Королевства на 3,95 млрд фунтов стерлингов[187].)
Финансовыми кругами проект был встречен в штыки. Как вредный. Ненужный. Недодуманный. Бессмысленный. Популистский. Чреватый крупными потерями для всех – простых людей, бизнеса, кого угодно. На этом настаивали очень многие, эмоционально писала на страницах Файнэншл Таймс один из руководителей Альянса глобальных инвесторов Элизабет Корли[188].
Вслед за ними лица, вхожие во внутреннюю кухню ЕЦБ, тоже начали намекать на то, что в варианте Европейской Комиссии налог на транзакции может вызвать целый каскад отрицательных последствий. Он повлечет за собой инфляцию стоимости финансовых услуг. То есть поведет к их удорожанию. В конечном итоге это ударит по реальному сектору. Вместо того чтобы стимулировать капиталовложения в реальный сектор экономики и предупреждать спекуляции, на что надеялись разработчики налога, он осложнит взаимоотношения между финансовыми институтами и промышленниками. Кроме того, приведет к существенному оттоку капиталов в целом. Иначе говоря, даст эффект, противоположный ожидаемому.
Особое беспокойство у ЕЦБ вызвало то, что налог может подорвать рынок репо. Его суть заключается в постоянной купле-продаже уполномоченными на то финансовыми институтами государственных облигаций для ежедневного получения ликвидности. Как следствие, ЕЦБ официально предложил Европейской Комиссии свою помощь в «доработке» проекта[189]. Финансовыми кругами это предложение было встречено с удовлетворением. Но если ЕЦБ старается действовать максимально дипломатично, они позволяют себе говорить «правду-матку». Как указывалось на ежегодном заседании Ассоциации международных финансовых рынков (Копенгаген, Дания), вводить налог на транзакции в отношении операций на вторичном рынке государственных долговых обязательств – «все равно, что стрелять самому себе в ногу». Заимствования, без которых никуда не деться, будут обходиться властям дороже. Получать их станет сложнее. Вот и весь «выигрыш»[190].
Столь упорная оппозиция налогу Тобина в невразумительной транскрипции Европейской Комиссии, нелицеприятная критика со стороны самых различных участников рынка, «сомнения», деликатно и не очень высказываемые другими институтами ЕС и государственными структурами, похоже, в какой-то степени возымели действие. Единый фронт Европейской Комиссии и «одиннадцати», как выяснилось, оказался отнюдь не таким сплоченным. В нем появились зияющие бреши. Отдельные страны засомневались. Включая Германию. Особенно в преддверии выборов. Франция и Венгрия объявили, что введенные ими налоги на торговлю акциями национальных компаний приносят на порядок меньше, чем ожидалось.
Управляющий Банком Франции Кристиан Нуае позволил себе заметить, что в нынешнем виде предлагаемый
The Transaction-Tax Climbdown // The Wall Street Journal, May 31 – June 2. – P. 16.
Elizabeth Corley. Brussels should drop the tax on financial transactions // Financial Times, May 28, 2013. – P.11.
Ralph Atkins. ECB offers to recast “Robin Hood” tax amid fears over market impact // Financial Times, May 27, 2013. – P. 1.
Ralph Atkins. Europe’s FTT risks backfire from grumpy bond market // Financial Times, May 27, 2013. – P. 1.