Избранный выжить. Ежи Эйнхорн
не такие чудовища, как мы воображали. Если представить их без этих касок, они вполне похожи на людей. Неужели оружие в руке, каска на голове и сапоги так меняют человека? Или это пропаганда из репродукторов? Или ощущение их безграничной власти над другими людьми?
В отличие от других польских городов, в Варшаве не проводится акций устрашения. По-видимому, оккупационные власти решили, что население и так достаточно запугано. Всемогущее высшее командование немецкой армии посчитало, что больше не надо. У нас короткая передышка, но худшее впереди.
Назад в Ченстохову
Война не кончена, она еще только начинается. Но Варшава пала и военные действия в Польше прекратились – если не считать военно-морской базы на узком песчаном полуострове Хель, которая держится еще несколько дней. Много погибших, еще больше раненых, инвалидов на всю жизнь. Мы уцелели и хотим как можно скорее вернуться в Ченстохову. Но сначала надо навестить наших друзей – Вайнапелей. Мы упаковываем чемоданы, прощаемся с Морисом, его женой и Руткой – все стараются сделать вид, что все в порядке – и пытаемся добраться до Маршалковской, где живут Вайнапели.
На улицах – столпотворение. Лошади, которых не успела конфисковать армия, запряжены в дрожки или просто тачки, откуда-то появились древние полуразвалившиеся такси – военные, похоже, ими просто побрезговали, грузовики, множество самодельных средств передвижения, влекомых велосипедами или просто бегущими хозяевами. Нужда рождает изобретателей, творческие возможности человека безграничны, когда нужно быстро решить какую-либо острую бытовую проблему.
Наконец мы находим извозчика, согласившегося нас подвезти.
Дом Вайнапелей уцелел, и они нам рады. Но это уже не те люди, с которыми мы не так давно расстались, они растеряны, угнетены, никак не могут приспособиться к новой ситуации. Их младшему сыну повезло – он в Париже, учится на медицинском факультете. Гувернантка по-прежнему живет у них, но смех, веселье, ощущение постоянного праздника, всегда царившее в этом доме, – как ветром сдуло, блеск шикарной жизни заметно потускнел.
Поезда не ходят, вообще никакой общественный транспорт не работает, но Вайнапель говорит, что есть владельцы грузовиков, они собирают группы пассажиров в разные точки страны. Это нам подходит. Один из таких водителей едет в Ченстохову, он набрал уже много пассажиров, но говорит, что мы поместимся. Мы ночуем у Вайнапелей, а наутро закидываем наши чемоданы в кузов и отправляемся домой.
Раннее, очень раннее утро 4 октября 1939 года. Хозяин грузовика и шофер позаботились о наших удобствах – в кузове совсем не тесно. Багаж аккуратно уложен впереди, несколько чемоданов стоят между прочными и удобными скамейками со спинкой, на них мы и устраиваемся. На лавках постелены коричневые одеяла, даже есть несколько больших черных зонтов – на случай дождя, но они нам не понадобятся – стоит теплый и тихий осенний день, даже солнце пробивается иногда сквозь легкие светлые