Миля дьявола. Дмитрий Безуглый
другими кладбищами. Хочу выяснить, бывали ли подобные случаи с отсечением головы где-либо еще». Помимо мест для захоронений, Гилмор разослал телеграммы двадцати двум дивизионным инспекторам, закрепленным за районами Лондона, с требованием тщательно проверить все морги и работные дома на наличие информации о трупах с отрубленными головами. Также дал указание прошерстить все поступившие заявления и жалобы в полицейские участки за последние полгода, которые могли касаться случаев осквернения могил и надругательств над усопшими. Последнее особо взбудоражило полицейских, которые впервые в своей практике сталкивались с подобным. Однако самая щепетильная задача сводилась к составлению списка близкого круга друзей и знакомых графини Уэйнрайт и ее племянницы леди Моллиган, а также к последующим аккуратным опросам первых свидетелей. Гилмор откровенно опасался затеи копаться в прошлом Эдит, понимая всю деликатность такой безумной идеи и влияние графини в обществе, однако особое чутье доктора Аттвуда перевешивало чашу весов в его пользу.
Новость о жутком преступлении мгновенно распространилась среди лондонской знати, вызывая чувство омерзения, но весть об изнасиловании удалось сохранить в тайне. Даже в газетах на первых полосах не было ни слова об этом, только информация о «жутком проникновении в фамильный склеп семьи Уэйнрайт с целью ограбления». Кто-то искренне сочувствовал графине, но были и те, кто брызгал ядом, считая, что покойная Моллиган, при жизни не отличалась особой нравственностью. Такое разностороннее отношение к горю леди Уэйнрайт было закономерным, ибо невозможно быть по душе всем и каждому. Всегда в окружении будут люди, которые завидуют и ненавидят. Они ждут случая, дабы излить эти чувства во вне. Однако это совершенно не волновало и самого доктора, и инспектора Гилмора, который методично фиксировал всю необходимую информацию. Сама же графиня при этом продолжала демонстрировать исключительную внешнюю выдержку.
В голове Аттвуд уже прорисовал себе дальнейшую картину действий, помимо стандартных мер, применяемых при совершенных преступлениях, и тех, что уже организовал Гилмор. Наиболее важным на данную минуту ему представлялось изучить пациентов близлежащих психиатрических лечебниц, симптомы недуга которых могли указать на поведение, схожее с тем, что им пришлось увидеть в крипте семьи Уэйнрайт. Особенно повезет, если такой пациент окажется сбежавшим из клиники. Почему он все больше склонялся к такому решению? Потому что вряд ли психически здоровый человек способен сотворить такое кощунство. Следовательно, их преступник – умственно помешанный, с явными отклонениями в психике. И пока что это утверждение являлось единственным абсолютно точным штрихом к портрету личности искомого насильника. Но, с другой стороны, Валентайн не особо надеялся на простое стечение обстоятельств. Куда более его заинтриговал сам фон Эбинг, точнее, задумчивые глаза австрийца, когда Аттвуд закончил излагать