Миля дьявола. Дмитрий Безуглый
находились арестованные преступники. Кто-то сидел на полу, кто-то развалился на лавках, а кто-то просто стоял. На мгновение гомон их голосов поутих. Констебль, находившийся здесь в качестве постового, вскочил со стула при виде важных гостей из Сити.
– Ба, кто пожаловал! – громко пробасил один из арестантов, подходя вплотную к решетке и обнажая рот с гнилыми зубами в подобие улыбки. – Сам инспектор Гилмор! Отчего такая честь?
– Где инспектор Дэй? – не обращая внимания на издевательский тон верзилы в клетке и даже не замечая его, спросил Гален констебля.
– Там, сэр! – полицейский кивнул на дверь сбоку, которая тут же открылась, и в помещение вошел рослый, крепкий мужчина, черноволосый с округлым лицом и сломанным когда-то в поединке носом. Одетый просто – коричневые брюки, клетчатая рубашка, небрежно расстёгнутая на несколько пуговиц у толстой шеи, и коричневый жилет поверх нее. Рукава рубашки закатаны по локоть, словно у портового трудяги.
– Я уж заждался вас, – произнес мужчина, и сэр Валентайн понял, что перед ними Роберт Дэй, детектив Эйч-дивизиона Уайтчепела.
– Где он?
– Здесь, – местный инспектор кивнул в дверной проем, откуда только что вышел. – Решил подержать его отдельно.
– Эй, бобби! – не унимался верзила, обращаясь теперь к инспектору Дэю. Он схватил металлические прутья руками и прильнул лицом к решетке. – Славно тебя мамаша нарекла! Поди не знала, что Бобби станет бобби! Ха-ха-ха!
В камерах другие заключенные громко расхохотались оскорбительной шутке. Кличка «бобби» в их кругах давалась полицейским от имени создателя Столичной полиции Роберта Пиля, который будучи министром внутренних дел положил начало формированию централизованной системы охраны порядка в Лондоне в 1829 году.
– Заткни хайло, Арчи! – рявкнул Дэй. – Иначе сплюнешь свое гнилье во рту на пол!
Гилмор, не обращая внимания на их перепалку, переступил порог в следующую комнату, за ним проследовали доктор Аттвуд и местный детектив, после чего последний плотно закрыл за собой дверь. Эта комнатушка оказалась гораздо меньших размеров, чем предыдущая. Кирпичные стены, местами покрытые пятнами сырой плесени, никаких окон и тусклый свет от масляного фонаря. Одиночная камера в углу, внутри которой на лавке скрючился арестованный.
– Встать! – рявкнул детектив Дэй.
Тело заключенного вальяжно зашевелилось. В каждом движении была демонстрация презрения и нежелания подчиняться, хотя он все же встал на ноги и посмотрел на присутствующих.
– Теперь, Валентайн, я уверен в вашей правоте, – через некоторое мгновение задумчиво произнес Гилмор, при этом внимательно изучая внешность преступника.
Тот лишь хмыкнул и растянул губы в презрении, но промолчал. Аттвуд понял, что инспектор знает арестованного, как и тот уже встречал Галена ранее.
– Перед нами Чарли Би – ловкач, вор и аферист, – продолжал инспектор. – Дважды его ловили по делам о разграблении