Дорога к искуплению. Василий Григорьев
и Инвар уже спали, Дагшут сидел у костра, ковыряя палкой угли.
– Говорил же, никуда парень не денется, – прокомментировал орк появление в лагере дворфа и гнолла.
– Лучше проверить, – Чексид подсел к костру, рядом с орком. – Ложись спать. Следующая смена твоя, – бросил он дворфу.
За то короткое время, что ему отвели на отдых, дворф даже увидел сон, который ему показался довольно интересным. И проснувшись, он постарался запомнить, как можно больше деталей из сновидения.
Приснилось ему следующее. Будто он снова находится в том самом убежище в долине. И так все выглядит, словно это его дом, словно он там прожил всю жизнь. Как будто и не был он никогда на северной земле и не знал он никогда ни Рио Хэддинга, ни гнолла Чексида. А родился и вырос он именно в этой небольшой уютной долине, а эта комнатка в склоне горы и есть его родной дом.
Вот сидит он около входа в жилище, подогревает на костре котелок, чтоб чайку заварить. Лето на дворе, птицы поют в ветвях березок в рощице, где скрыто от посторонних глаз его жилище. В траве кузнечики скачут, да бабочки перепархивают с цветка на цветок. Вот шмель, деловито прожужжал, по своим делам куда-то отправился. Благодать.
Котелок уже закипает, впору снимать его с костра, да по кружкам разливать. А почему по кружкам? Почему их три, а не одна? Странно это, но во сне его это не смущает, как будто, так оно и должно быть.
Положил он в одну кружку измельченные листья да плоды шиповника, в другую сбор лаванды и клевера. А в третью, для себя, листья земляники, малины и мяты. И кипятком все залил. Настаивается чай, ароматом насыщается.
Вдруг треск за деревьями, идет кто-то сквозь рощу, к его жилищу приближается. Но не волнуется Бэрвин, знает, что кто-то из своих идет, не бывает здесь чужих.
Дворф выходит из-за кустарника, невысокий, как и все жители горных кланов, коренастый. Торс могучий, плечи широченные, а кулаки по пуду каждый, не меньше.
Заулыбался он, завидев Бэрвина, и говорит:
– Водички вскипятил сынок? Молодец! Вот сейчас маму только дождемся, и чаевничать будем.
На этом месте сон Бэрвина прервался. Орк Дагшут разбудил дворфа, пришло его время, караулить лагерь. Бэрвин нехотя поднялся, закутался в плащ и уселся возле костра, в котором едва тлели угли, орку в его шкуре видимо хватало тепла, но дворфа это не устроило. Он собрал хвороста и подкинул в костер пару больших сучьев. Хворост быстро вспыхнул от углей, а следом занялись и остальные дрова. Дворф довольно крякнул и насадил на ветку одну из больших рыбин, которых кто-то наловил, скорее всего, велянин Жислав, любитель рыбалки и сунул ее в костер, чтоб поджарить.
Сон был удивительным, дворф снова и снова вспоминал его. Он всегда считал своим отцом Рио, но нельзя было игнорировать тот факт, что он дворф, а Хэддинг был человеком. Родства в их крови естественно быть не могло, он это знал с детства, и понимал, что он приемный, но это его никогда особенно не беспокоило. Он не признал бы другого отца, кроме Рио Хэддинга и никогда бы не отрекся от него, даже в мыслях.
Однако