Собаня. Алекс Лоренц
напоминал щедрую порцию розовой сахарной ваты на палочке.
Не в силах пошевелиться, Антон целую вечность созерцал чудовищную картину.
Покончив с девкой, Сторож повернулся к тощему, который толокся коленями в грязи, хныкал и молил о пощаде. Щупальце метнулось молнией, острым концом пронзило парню шею, с хрустом перешибло позвоночник.
– Главное – не бояться, – лепетал волосатик, стоявший здесь же, рядом, дрожа. – Главное – не бояться… Главное – не бояться…
Надрываясь и кряхтя, он поднял двумя руками кусок могильной плиты. Поросший осклизлым мхом камень выскользнул из рук, сорвал пацану ногти. Тот взвизгнул. От резкой боли его страх отступил. Он снова подхватил кусок плиты – на этот раз легко, словно пустой мешок. Выкрикнул дурным фальцетом: «Я тебя не боюсь!» – и бросил в подоспевшего Сторожа.
Щупальце ловко перехватило обломок и с влажным арбузным треском размозжило им голову волосатика. Тот рухнул навзничь и обмяк.
Извивающийся тугой отросток убрался обратно в рукав.
Антон стоял столбом. Ноги пустили корни глубоко в землю. Великан медленно повернулся к нему. Под низко надвинутой фуражкой сверкнул мертвенный свет, похожий на холодное свечение звезд в безоблачную зимнюю ночь. Огонек керосиновой лампы, словно беснующийся демон, выписывал замысловатые пируэты среди останков древних могил.
Скрипя кожаным плащом, Сторож медленно развернулся. Размякшая почва сочно захлюпала под подошвами сапожищ. Он удалился в свой домик. Скрипнули петли, хлопнула дверь. А снаружи осталось немыслимое кровавое побоище, посреди которого стоял Антон.
***
…Заперев дверь, Антон заглянул в маленькое зеркальце, висевшее над столом.
Синее от холода лицо. Дергающиеся веки. Поседевшая всего за одну ночь недельная щетина.
Он стащил с себя перепачканные куртку и штаны, бросил в угол. Упал в кресло, включил телик. Сделал пару глотков из спасительной фляги.
Уф!
Полегчало.
Он взял мобильник, который, уходя, в суете забыл на столе. Убедился, что начальство его не искало.
Зато двенадцать пропущенных от бывшей жены. А ведь за прошедший год она ни разу не попыталась с ним связаться. Как и он с ней.
Что могло приключиться?
Предчувствуя беду, он перезвонил Ларисе. Несколько издевательски долгих гудков. После – надрывные всхлипы.
– Лора, что случилось?
– Антон… Ирочка… – Всхлипы, всхлипы, всхлипы.
– ЛОРА!
– Ирочка умерла.
– Как…
– Праздновали сегодня… вчера… день рождения с другими детками. Нарезвились. Наверное, долго не могла уснуть. Встала ночью попить водички… или в туалет, не знаю. А на полу валялся медведь, которого ты подарил в прошлом году. В темноте наступила, поскользнулась. Ударилась виском о комод. Мгновенная смерть. Я эту мерзость еще тогда, год назад, выбросить собиралась… – Она разразилась горькими рыданиями.
Антон