Узник вечной свободы. Ольга Вешнева
нервов и сил.
Мне долго не удавалось подружиться с вампирской скоростью. Я панически боялся при разбеге врезаться в дерево, а особенно налететь на ядовитую осину. Выполнение сложных маневров на бегу представлялось непосильной задачей. Я устал вести счет, сколько раз падал в ямы, цеплялся за коряги, запутывался в колючих кустах, набивал шишки о деревья или сшибал молодую поросль.
На общих охотах как будто нечистая сила подбрасывала под ноги самые трескучие ветки, и я спугивал чуткую добычу. При попытке взобраться на дерево страх высоты расслаблял мускулы, а масса тела тянула к земле. Со скрипом обдирая когтями смолистую кору, я съезжал на мягкие кудри папоротников.
В человеческую бытность на охоте от меня требовалось только сразить метким выстрелом дичь, найденную и выгнанную ко мне загонщиками и собаками. В вампирской жизни я играл роль борзого пса. Находить, гнать, ловить добычу надлежало мне самому. Прежнего удовольствия от охоты я, разумеется, не получал. Она была для меня сродни каторжному труду в угольной шахте.
Я немало позабавил стаю охотничьими неудачами. Дольше всего вампиры потешались надо мной после того, как, отправившись за бобрами на узенькую загроможденную плотинами речушку, я разломал плотины, но поймать не сумел и неосторожного бобренка. На берег вернулся весь утыканный болезненными осиновыми щепками.
Мне нравилось тереться спиной о влажный мох, оставляя свой запах как метку. Природный массаж успокаивал. Порой я подолгу лежал в траве, наблюдая за плывущими по небу облаками и танцующей за их ширмой луной. Правда, отдыхать было бы приятнее на сытый желудок, а я все время был голоден. Так и не научился довольствоваться малым количеством крови.
Нередко мы выбирались в степь и там гоняли зайцев, дроф и чибисов, выкапывали из нор сусликов, а еще играли в салки. В вампирских салках вместо касания рукой настигнутого игрока надо побороться с ним, как с противником или жертвой. Игры помогали отрабатывать приемы борьбы и сплачивали наш коллектив. Иногда вместо салок устраивались бои стенка на стенку, иногда – гонки на скорость.
Фома, Ахтымбан и Грицко с неохотой подставлялись под мои клыки. Обучение новенького входило в их должностные обязанности, потому они меня терпели. Яна и Моня с удовольствием возились со мной, другой возможности приблизиться к фавориту атаманши у них не было. Отношение сородичей постепенно улучшилось. Съесть меня больше никто не грозился, но и проявлений дружеской теплоты я не замечал.
На открытом пространстве я не ограничивал скорость. Мне удавалось догнать быстроногого зайца, но я часто промахивался при броске на добычу. По инерции меня отбрасывало в противоположную от нее сторону. Долгое преследование жертвы не входило в перечень моих возможностей. Я быстро выдыхался и падал на иссушенный жарким солнцем ковыль. Дыхание перекрывало наглухо. Воздух переставал поступать в легкие как через нос, так и через рот.
Внимательнее присмотревшись к бегущим