Долгая прогулка. Стивен Кинг
и прицепился к Колли Паркеру:
– Он тебя спрашивал?..
– Греби отсюда, пока я не оторвал тебе нос и не заставил его сожрать, – прорычал Колли Паркер. Баркович поспешно отошел. О Колли Паркере говорили, что он злобный сукин сын.
– От этого типа мне на стенку лезть хочется, – сказал Пирсон.
– Он был бы рад это слышать, – сказал Макврайс. – Ему бы это понравилось. Он сказал репортеру, что хотел бы сплясать на множестве могил. И он говорил, что думал. Именно это и помогает ему идти.
– Если еще раз подойдет, я его сшибу, – заявил Олсон. Голос у него был усталый и тусклый.
– Ша-ша. – Это Макврайс. – Совет Восьмой: не мешать другим Идущим.
– Засунь этот Совет знаешь куда, – возразил Олсон с легкой улыбкой.
– Смотри-ка, – усмехнулся Макврайс, – ты начинаешь оживать.
К семи часам вечера группа, до сих пор двигавшаяся со скоростью, совсем чуть-чуть превышающей минимальную, пошла несколько быстрее. Становилось прохладно, и быстрый шаг помогал согреться. Они прошли под платной магистралью, и несколько человек, находившихся в стеклянном магазине у въезда на магистраль, приветствовали их криками.
– Мы ведь, кажется, должны где-то пройти по платной магистрали? – спросил Бейкер.
– В Олдтауне, – ответил Гаррати. – Дотуда примерно сто двадцать миль.
Харкнесс присвистнул.
Очень скоро Идущие вошли в центральную часть Карибу. Теперь они находились в сорока четырех милях от старта.
Глава 4
Последнее игровое шоу будет таким: проигравшего убивают.
Карибу разочаровал всех. Он оказался в точности таким, как Лаймстоун.
Зрителей здесь было больше, но во всех прочих отношениях это был самый обыкновенный фабричный городок, в котором имелось несколько автозаправочных станций и магазинов, один торговый центр, в котором, согласно развешенным повсюду рекламным объявлениям, проходила НАША ЕЖЕГОДНАЯ РАСПРОДАЖА «ИДИ СЕГОДНЯ ЗА ТЕМ, ЧТО ЦЕННО!», и парк с мемориалом, посвященным ветеранам войны. Маленький, жутко непрофессиональный ансамбль учащихся средней школы сыграл сначала национальный гимн, затем – смесь разных маршей Соузы и наконец проявил свой до ужаса отвратный вкус тем, что изобразил мелодию «Марша в Преторию».
Вновь напомнила о себе та женщина, которая безумно далеко отсюда уже поднимала шум. Она все еще разыскивала своего Перси. На сей раз ей удалось пробраться через полицейский кордон и выбраться прямо на дорогу. Она расталкивала Идущих, а одному из них даже нечаянно поставила подножку. Она вопила, чтобы Перси немедленно шел домой. Солдаты взяли карабины на изготовку, и всем показалось, что она вот-вот сама получит билет за вмешательство в ход Прогулки. Затем один из полицейских замкнул наручник на запястье женщины и уволок ее. Маленький мальчик сидел на мусорном баке с надписью ПУСТЬ МЭН БУДЕТ ЧИСТЫМ, ел сосиску в булочке и внимательно наблюдал, как полицейские заталкивают мать Перси