25 рассказов. Татьяна Чекасина
а в нём гитару, точно прервав контакт двоих, более сильный из которых, конечно, не Полякова. Без гитары она выглядит неуверенно, идя за своим конвоиром.
– Да, никогда не бывала в милиции, – говорит, бодрясь.
Вниз лестница. Что-то в виде маленькой приёмной, и в ней тот милиционер, молодой и непротивный Влас. Дальнейшее мгновенно: её берут под локоток, и она – в полутьме за дверью. Ну, будто переход в какой-то кинофильм, где героиню вот-вот будут пытать, убьют.
Она давит руками плиту. Толкнуть, выйти! Напрягает руки, но никакого эффекта! И тогда она ударяет кулаком. Звук глухой, но чёткий ободряет, и она колотит:
– Откройте, откройте, вы не имеете права!
Она в могиле, где ничего, кроме лавки, свет в оконце, видна «приёмная», Клековкина нет, но тот лейтенант у стола.
– Уважаемый Влас, откройте, будьте добры!
– Я не имею права.
– Но я не могу тут быть, никак не могу!
У неё рыдания:
– Немедленно откройте! Гады! Ублюдки! – этот синоним незаконнорождённого не употребляла никогда.
Она падает. С высоты. «Это гибель! Я умираю?»
– Не могу тут, откройте, откройте! – с ней истерика.
Рядом в камерах ворчат: дрыхнуть не даёт «какая-то курва».
– Полякова, так вы заработаете срок.
Дверь открыта. Она идёт на прорыв между дверью и человеком. И видит не благородное, как во время баллады про шишки лицо милиционера Власа, а ущербное, как у Клековкина. Рука Власа хватает её локоть. Боль. Она вдруг видит косые глаза Клековкина, а в них древний опыт: трупы растерзанных людей: мужчин, женщин, детей. Подвал, некая вполне реальная преисподняя. И добрая философия «открытой двери», будто мозаика на облицовке храма, падает, как от сейсмического толчка.
Она на лавке в камере. Рука болит, но пальцы смогут зажать струны.
Какая вышла история из этого вояжа городом, для всех людей которого она придумала одну добрую песню! Правая рука в порядке, выбивает ритм о тюремную лавку, будто о гитару:
Вечер поздний, улицы пусты.
А мне так хотелось увидеть тебя,
Спеть тебе мою новую песню…
Тебя нет дома,
а дверь не заперта.
Что ж, я сяду на диван,
буду петь новую песню,
будто пою её для тебя.
Мелодия, ритм, как вода пробивают русло.
И вот я одна в чужой квартире.
играю и пою. Мне хорошо.
Я, словно уснувшая царевна
Из сказки о семи богатырях…
…Её выгнала мачеха. В лесу домик, а в нём добрые охотники, они отвозят царевну к жениху.
Утром её освобождают, отдают гитару какие-то незнакомые люди, они сменили Клековкина и Власа. Из ворот милиции Полякова выходит одновременно с девками. Те матерятся громко.
Дождь, гитару завернула в пончо. Идёт она, не видя домов, людей, автомобилей на дороге, которую готова перейти в неположенном месте, но её останавливают, не дав угодить под колёса: незнакомый милиционер с добрым лицом…
3. Бинокль
Рассказ сумасшедшего,