Над вечным покоем. Кирилл Вер
домой. Мысли его наполнились низменными фантазиями – зверолов мечтал лишь о кровати да сытом брюхе. Ворота захрустели и медленно распахнулись – Маркову пришлось немного отойти в сторону, чтобы его не задели вместе с добычей. Ворота чуть раскрылись, и из мрака показалось двое людей, что изо всех сил толкали бревенчатые створки. Один из них – Бубел, а второго Марков не сразу узнал. Дождавшись, пока освободится путь, Марков, словно каторжник из совкового лагеря, потащил добычу в глубь сонного поселения
– Вот это цаца! – Бубел присвистнул. – Я проиграл, Мишань. Завтра с меня марки. Такую байду тащить по лесу. Во силы-то!
Может, отобью рога. Сколько он там мне хотел дать? Тысячу? Смешно.
– Я забыл про спор, – сухо ответил Марков. – Оставь себе, а то будешь всю жизнь рассчитываться.
Бубел усмехнулся. Конечно, он не собирался ничего отдавать – у кого нынче деньги есть, тем более у нищего караульного? Мужикам хотелось поболтать, но Марков растворился в темноте, не проронив ни слова. Завтра начнется новый виток унылого круга жизни, и Маркову нужно успеть набраться сил, чтобы пережить еще один тоскливый до безобразия день.
Глава вторая
Марков спал плохо. Накопившаяся усталость должна была сморить, как крепкая сивуха, но охотник всю ночь дремал урывками и много возился, не в силах провалиться в глубокий сон. Он старался шевелиться тихо, чтобы не тревожить супругу, однако телодвижения, совершаемые в пылу мучительной бессонницы, вновь и вновь возвращали Юлию из мира грез обратно в потную постель. Темнота казалось вечной, и когда во дворах захрипели петухи, Юля, перекрестившись, выскочила из-под одеяла и устремилась прочь, в долгожданную прохладу не топленной избы. Семейное ложе опустело, и Марков почувствовал неимоверное облегчение. Конечно, плохо так думать про жену, но охотник был готов на любые подлости, лишь бы поспать в одиночестве. Разумеется, после такой ночи Юля не выспалась, но она нашла в себе силы простить охотника за мучительное состояние. Она с теплотой обернулась к Маркову, в надежде, что муж смотрит вдогонку понимающим взглядом. Только чуда не случилось – супруг лежал с полуоткрытым ртом и тяжело дышал носом. Пожелтевшее одеяло оголило грудь, усеянную отвратительными розовыми шрамами. Жена печально вздохнула, надела холодные вязаные тапочки и отправилась к шкафу. За ней вереницей потянулись следы на пыльном полу. Юля сняла износившуюся ночнушку, и тут случайно коснулась взглядом зеркала. Она предстала в отражении совершенно нагой – лишь мурашки покрывали ее атласное тело. Нахмурившись, Юля осмотрела плавные изгибы бедер, талии и груди, искренне возмутившись, что Марков перестал ее желать. Их постельная жизнь уже давным-давно закончилась, и Юля не понимала, что же мешало мужу крепко взять жену за волосы и, воспользовавшись женской беспомощностью, овладеть в постели, под свист сурового северного ветра на улице. Молодая особа вертелась как волчок, разглядывая стройное тело, способное взбудоражить любого мужчину, трогала груди, круглые и подтянутые. Затем Юля повернулась