Сэндвич с пеплом и фазаном. Алан Брэдли
навсегда отделила себя от остального человечества.
Неважно, что, когда я приступила к делу, я была лишь ребенком. Теперь мне двенадцать и я поразительно опытна в манипулировании тем, что дядюшка Тар однажды окрестил «крошками Вселенной».
– Извините, – сказала я. – Я в порядке. Простите.
Гипноз закончился. Миг прошел, и мы снова оказались в холодном, холодном мире.
Таможенник поднялся с колен и поспешно осмотрелся по сторонам, чтобы убедиться, что никто не заметил его минутную слабость.
– Следующий! – крикнул он, ставя отметку мелом на нашем багаже.
Пока Райерсон Рейнсмит стоял в очереди в железнодорожную кассу за билетами, я прихватила карту и расписание поездов с подвернувшегося по пути стеллажа. Я увидела, что от Квебека до Торонто четыреста миль – почти такое же расстояние, как от Лендс-Энда до Джон-о’Гроутса.
Поездка займет около девяти часов, и мы прибудем в Торонто поздно вечером – в одиннадцать часов.
Дорси Рейнсмит запаслась купленным в газетном киоске романом «Мне отмщение» Микки Спиллейна. Она попыталась спрятать его за экземпляром «Монреаль Газетт», но я заметила иллюстрацию на обложке: мужчина в тренче и широкополой шляпе держит на руках блондинку, судя по виду, мертвую, чье белое шелковое платье задралось примерно до ноздрей.
Я узнала в названии цитату из Библии – цитату, которую я несколько раз твердила себе под нос, замышляя, как преподать сестрицам очередной урок. На обложке книги также была реклама других романов этого же автора – «Суд – это я» и «Мой револьвер быстр».
В этих заголовках было что-то невыразимо успокаивающее, но я не могла сформулировать, что именно.
– Все на посадку! – прокричал кондуктор.
Я быстро училась. Дома в Англии в поездах были проводники, а в автобусах и трамваях – кондукторы. Тут, в Канаде, проводник звался кондуктором, купе в вагонах не было, а сиденья располагались по обе стороны от центрального прохода.
Это все равно что заснуть и проснуться в Зазеркалье. Все такое огромное, и люди ездят по неправильной стороне дороги.
Неудивительно, что это место прозвали Новым Светом.
Наконец поезд тронулся и мы двинулись в путь. Мне пришлось сидеть лицом к Рейнсмитам, как будто я на скамье подсудимых в «Олд-Бейли» перед парочкой кислолицых магистратов.
Спустя пятьдесят миль благословенного молчания Райерсон Рейнсмит решил заняться моим просвещением. Он развернул железнодорожную карту и начал зачитывать вслух название каждого города, который мы проезжали.
– Вал-Ален, Виллерей, Парисвилль, Сен-Венцеслас…
Я подавила зевок.
А он все продолжал и продолжал – всю дорогу от Сен-Леонард-де-Николет, Сен-Перпетуи, Сен-Сирила, Сен-Жермена, Сен-Эжена, Сен-Эдуарда, Сен-Розали, Сен-Гиацинта, Сен-Мадлен, Сен-Илера, Сен-Юбера до Сен-Ламбера, и мне ужасно хотелось закричать. Я пыталась притвориться, что сплю, но бесполезно. Он наклонялся, тряс меня за руку, как будто я кролик, а