Виола. Артём Соломонов
принадлежавшие, как мне казалось, той самой Нелли, которую я когда-то осыпал пылкими поцелуями!
На мгновение я даже ощутил тонкий аромат фиалок, напомнивший об утраченной любви.
– Увлекаетесь Шекспиром? – спросил я, едва скрывая неловкость.
– Да, – хрустальным голосом ответила незнакомка, – по-моему, гений такого поэта сложно переоценить. Но это далеко не единственный поэт, который меня волнует… – закрыв книгу, заметила она. – Я бы выделила ещё, как минимум, двух: Китса и Дикинсон!
– Любопытное совпадение: мне Китс тоже очень близок, причём наравне с Данте, Шекспиром и Гёте! Да, и фигура мисс Дикинсон всегда вызывала трепет во мне и связывалась с чем-то неземным и загадочным… Погодите, но вас действительно такое интересует?!
Она кивнула. Затем с коротким смешком произнесла:
– А что вас так удивляет?!
– Ну не знаю, просто я полагал, что нынешней молодёжи это представляется… ну, по меньшей мере, неинтересным, скучным.
– Меня не интересует, – с невероятной твёрдостью возразила девушка, – не интересует современная литература, если вы об этом.
– Неужели вы находите?.. – недоумевая, спросил я.
Честно говоря, мне с трудом в это верилось. Это был второй раз, когда я встретил девушку, находящую литературу бульварного толка неинтересной.
Помню, что посоветовал лучший перевод выбранного ею произведения, однако внезапно её кто-то позвал, и она, как это свойственно призрачной луне, скрылась из виду, точно ушла за кулисы.
Да, нас всегда интересует что-то неведомое, то, что находится по ту сторону нашего понимания, скрывается за едва прозрачными шторами и лишь изредка обнажается перед зеркальным озером, являя ему свою девственную красоту. О, это способно увлечь куда больше, нежели то, что уже хорошо нам знакомо.
А между тем незримый певец, таящийся под сводом шёлковой листвы, пел свою серенаду, как никогда, проникновенно! Потом, уже в залитой серебром комнате, я лежал в кровати и с каким-то особым трепетом лелеял мысль о застывшем мгновении… о вечном благоухании, которое не давало мне заснуть и тем самым погружало в мучительную, но на удивление сладостную лихорадку.
И было в этом что-то таинственное и вместе с тем опьяняющее, как сами фиалки, похожие на многогранные аметисты, перед которыми я благоговел, точно мальчишка!
Признаться, я не спал всю ночь, одурманенный ароматом бархатных фиалок, и всё думал об этой прекрасной незнакомке, чьи ресницы так покорно склонялись над озером слов. Её бездонные глаза были повсюду.
Казалось, я видел её во сне, а неожиданно пробудившись, вновь искал с ней встречи!
5
Но она исчезла, рассеялась, как мираж или тень, которая скользит по стене и блекнет, если её хозяин переходит в иное место.
Она казалась мне лиловой грёзой, которая вдруг забрела на чуждую ей территорию и, побыв одно мгновенье в нашем реальном, но тусклом мире, испарилась, подобно благоуханному фимиаму. Но при