3 ряд, 17 место. Наталья Славина
принесли вам десятки лет, вспаханных учебой в школе, колледже, университете? И где, например, ваша факин жизнь проходит теперь, а?» А я тебе отвечу, отвечу тебе!
Сёмочка встал, сделал шаг назад, поднял руку, как римский оратор, и начал вещать уже в своё отражение в зеркале на противоположной стене:
– В тюрьме вся моя жизнь проходит, вот где! В грёбаной вонючей тюрьме проходит моя грёбаная вонючая жизнь! К восьми утра каждого дня я уже торчу у тюремных ворот, жду, когда мне откроют гостеприимные двери. Потом полтора часа трачу на проверку и досмотр. И меня ведут… Заметь, меня ведут, да! Ведут меня в камеру! В серую холодную, фак твою растак, камеру! И там я опять жду! Спросите меня, уважаемые присяжные заседатели, – протянул руку Сёмочка в сторону кухни, – а кого именно вы ждёте, уважаемый? А я вам отвечу, высокочтимые синьоры. Я жду ублюдских, долбаных зэков. Воров, проституток, карманников, наркодилеров и – о боже! – даже убийц. Я жду, чтобы они пришли в эту комнату и хамски пообщались со мной на протяжении всего этого говенного свидания! Чтоб разговаривали со мной матом-перематом-переперематом, обливая с ног до головы грязью, соплями и блевотиной. А я сижу – такой чинный, благородный, в костюме, с умопомрачительным высшим образованием и факиным благородным воспитанием, – слушаю этот их понос, аккуратным почерком записывая в свой говенный факин блокнотик. И так четыре-пять свиданий в день…
Сёмочка развернулся к двери.
– И вот, уважаемый господин судья, ваше благородие, потом меня опять обыскивают и выпускают на волю. И уже в ночи я еду в офис и там читаю и перечитываю слова этих грёбаных представителей рода человеческого. И листаю законы, и думаю, как же помочь этим ублюдкам! Тащусь домой без ног, чтобы – что?! – он опять повернулся к зеркалу. – Совершенно верно, уважаемые, чтобы завтрашний факин день провести опять в вонючей тюрьме! И следующий день! И потом! И дальше! Чтобы вновь встречаться с этими уродами и слушать этот их отборнейший, оригинальный, окрашенный национальным колоритом мат! Так вот, знаете что, уважаемые присяжные заседатели и господин судья?!
Сёмочка широко распахнул входную дверь и закричал в уличную ночь:
– Я не сог-ла-сен! Всё! Довольно!
Сёмочка резко ослабил узел галстука, высвободился из него и швырнул в зеркало. Вышел за дверь.
– Я вас всех ненавижу, уважаемые присяжные заседатели, высочайший суд и благородные слушатели! Я вас просто не-на-ви-жу! Живите сами в своей грёбаной факин тюрьме!
Сёмочка вернулся в дом, скинул ботинки, подбежал к телевизору, включил канал рок-музыки и пустился в пляс. На завтра Сёмочка уволился и всю последующую неделю провел у проституток, где пользовался большой популярностью лойера, способного не только оплатить услуги, но и защитить их честь. Потом Сёмочка быстро и дёшево продал свой дом в Нью-Джерси, подарил кота одинокой соседке, купил билет на самолет и рванул в Европу. Миссис маме и мистеру папе он позвонил спустя неделю откуда-то из Польши, сообщив, что с ним всё в порядке и в гробу он видел их высшее