Сказки Белой Горы. Часть II. Александр Сергеевич Глухов
(немецкий шмайсер, без патронов), которым он угрожал едва говорящему по-русски воришке металлолома на «Газели», когда он пытался ночью спереть приготовленную кучу старого металла, задуманную сдать Досторжевским. Полиция мгновенно примчалась по наводке, и Федор «загремел».
На завтрак поднимались охотнее обычного. На общем столе предлагали пшенную кашу, а на диете – манную. Нахватывали по две порции, или три на двоих. Довольный Кучак в предвкушении поглаживал живот, одновременно делая внушение столовскому добрейшему коту Кабачку, серому и шарообразному, дабы тот не вымогал еду. С подносом подоспел Летописец и принялся с преимуществом для себя, делить с Александром Васильевичем третью порцию. Напротив, приземлился массивный Бегемот с тремя тарелками манки и двумя кружками чая.
– Неужто все три умнёшь? – Летописец поддел прожорливого сидельца.
– Три тарелки? Да я пять съем за милую душу. Семь лет, между прочим, не ел манную кашу, с 26 апреля 2013 года.
Бегемот вылил в каждую глубокую миску граммов по сто сгущенки и с наслаждением заработал деревянной ложкой, поминутно облизываясь. С болотным чавканьем одолев кашу и не принимаясь пить чай, он с налётом сомнения заявил:
– Вкусно, но беспонтово.
– Почему? – Кучак вскинул взгляд на обормота.
– Там железа-то нет, значит и пользы тоже.
Летописец с абсолютно серьёзным видом предложил:
– А ты забор погрызи, когда в отряд пойдёшь. Это вместо приправы.
– Подумаешь забор, в книге рекордов Гиннесса фигурирует один хмырь, так он съел самолёт, вертолёт, катер и автомобиль.
Кучак подавился, закашлял и замахал на Бегемота руками:
– Не порти аппетит, от твоей болтовни баланда в горло не лезет.
Летописец беззвучно рассмеялся, уткнувшись в длинную столешницу. Отхохотав, ободрил рассказчика:
– Ну, что дальше то было?
– Он всё переварил, но потом помер. Грех, наверное, много металла есть.
Бегемот был феноменально глуп и кроме фантастики самого никудышнего пошиба ничего никогда не читал, и где он почерпнул столь сомнительные сведения осталось загадкой.
Да, – рассуждал Летописец, прихлёбывая горячий чай, – несомненный грех, кощунство какое-то – пожирать транспортные средства. Таким макаром можно дойти до локомотива с вагонами, следующий книжный рекордсмен состав целый сожрёт, да ещё с грузом – убытков не оберёшься…
С утренней проверки значительная часть отряда рванула в ларёк – пришел долгожданный день так называемой отоварки. С введением карантина сильно усложнилась проблема дополнительного питания для осужденных. Процентов 20-30 от контингента, столовую игнорируют и едят в отрядной кухне, причём разнообразную и калорийную пищу, затягивая продукты в зону правыми и левыми путями, пользуясь любыми ухищрениями. После установки карантинных мер, народ пообнищал. Очереди в столовую возросли. Если до организации санитарных изоляционных мероприятий, в колонийный магазинчик попасть было сложно, то