По дороге к манговому дереву. Дарья Попович
которые были в шоколадном яйце. Этот домик из спичек, каштаны, привезённые из Крыма в мамином детстве.
– Отойди! – бабушка хватает меня резко, грубо.
– Но я хочу посмотреть! – стул подо мной начинает качаться.
– Здесь нет ничего твоего! Квартира моя! – выкрикивает бабушка из кухни. Видимо, у неё что-то на плите, раз она не стаскивает меня со стула. Сейчас она прибежит и что-то сделает. Но я стою и не ухожу – теперь из принципа! Главное – не заплакать, чтобы она не поняла, как я напугана.
– Но я уйду от тебя! И у меня будет всё своё! И здесь есть моё! – моя тетрадка! – я стараюсь не выдать слёз в голосе.
Спор продолжается. Бабушка ещё долго доказывает мне, что у меня не может быть ничего своего, потому что она родила мою маму, а значит мы обе принадлежим ей. Наконец, она влетает в комнату:
– Давай, ломай, круши! Но имей в виду: если я умру, виновата в этом будешь ты!
Полочка – такая же, как тогда. На ней никогда не стояло ничего, что можно было бы разрушить: ни стеклянных статуэток, ни дорогих фарфоровых чашечек. Только какие-то незамысловатые сувениры из поездок, да маленькие пластиковые игрушки. Стоило ли всё это моих детских слёз, чувства вины, что бабушка умрёт из-за моего упрямства? Я вдруг отчётливо вспомнила другой эпизод.
Лестница в подъезде. Мы возвращаемся с прогулки по лесу: мама, бабушка, наш пудель Джанни, названный в честь Джанни Маранди. И я.
– Я первая! – радостно бегу по ступенькам к дверям нашей квартиры.
– Не лезь впереди бабушки! Ты ещё не родилась, чтобы быть первой! – она хватает меня и отталкивает вниз. Я отлетаю и повисаю на её руке. Она держит меня мёртвой хваткой. Другой человек на её месте мог бы пошутить, сказав что-то вроде: какая ты быстрая! Как быстро бегаешь. Но бабушка так сказать не могла. В этом детском порыве она усмотрела неуважение к старшим.
– Она всегда должна быть первой. У неё такой характер, – объясняет мне мама, сидя со мной в ванной комнате. Рука болит, на ней – синяк.
Я пошла в другую комнату. Мне захотелось посмотреть на все эти воспоминания словно со стороны.
Девочка сидит в комнате. На столе – книги, какие-то нитки. Она держит лохматого белого медведя – почти такого же по размеру, как она сама. Солнце скользит по этажерке. Девочка поднимает глаза, встаёт, берёт с этажерки тетрадь с грубой коричневой коркой. На столе – ручка, которая нещадно мажет. Девочка садится на пол к мишке с тетрадью и ручкой. Она о чем-то задумалась, и ей хочется закрыть дверь.
– Что ты делаешь?! – тревожный голос из коридора. Дверь распахивается.
– Почему закрываешь дверь?! Что ты прячешь от бабушки? – На пороге – бабушка в халате, тапочках и книгой в руках.
– Я хочу побыть одна, – произносит девочка. Но эта фраза как будто взрывает всё вокруг. Её бабушка раскатистым голосом произносит:
– Что значит "побыть одна"?! Вдруг у тебя что-то нехорошее? У тебя не может быть секретов от бабушки! Я родила твою маму, у вас обеих нет от меня никаких секретов!
– Есть! –