Митрополит Антоний Сурожский. Биография в свидетельствах современников. Отсутствует
никто у него ничего не спрашивал. Все знали, что служба сейчас пойдет так же, как она шла здесь всегда. Наконец, он открыл глаза, посмотрел на настенные часы, оглядел всех присутствующих и дал знак отцу Михаилу – сейчас начинаем. Запел сначала он. Для себя я отметил, что никто из присутствующих не задавал тон, но тот звук, с которого начал петь владыка Антоний, оказался всем удобен. Священники и певчие сразу присоединились к владыке, каждый в свой голос, и пение мужских голосов тихо-тихо понеслось по храму, увлекая всех за собой в единый пасхальный хор. Трижды пропев стихиру со все возрастающей громкостью, хор за мной устремился через боковые двери-занавеску в коридор, чтобы успеть быстро пройти по нему, выйти на улицу и расположиться перед входными дверями на паперти собора. За хором двинулись из алтаря священники, владыка Антоний замыкал шествие. Это и был наш пасхальный крестный ход.
Редко где на Западе существует возможность крестных ходов. Причина простая – храмы либо располагаются в домах, либо не имеют прилегающей территории. Свято-Никольские храмы в Амстердаме, в Нью-Йорке, в Оксфорде находятся в ряду других зданий. Обойти храм вокруг нельзя. Поэтому крестный ход обычно совершается перед дверями храма – десять шагов в одну сторону, десять в другую. То же самое в Успенском кафедральном соборе, хотя здание церкви как бы и позволяет обойти его, но тропа, очень узкая, так никогда и не стала путем крестного хода. Другое дело Успенский храм в Лондоне Русской Зарубежной Церкви, собор Александра Невского и Сергиевское подворье в Париже. Они имеют собственную территорию, храмы обнесены оградой, имеют приходские дома и дома причта.
Вот мы уже перед храмом на соборной площади, которая наполовину заполнена народом– несколькими сотнями людей, теми, кто не смог попасть внутрь или хочет вскоре уйти. Из окон соседних домов на площадь тоже смотрят люди – местные жители. Для них это нечаянная радость, во всяком случае нечто неординарное, не похожее на протестантские шествия и обряды. Все приготовились к первому возгласу, который должен был дать владыка Антоний.
– Слава Святей… – нараспев, таким знакомым и вместе с тем слабым, каким-то другим голосом пропел он.
Владыка стоял перед дверями собора, окруженный священниками, певчими, народом, и пел стихи начала пасхальной утрени. Хор радостно, но не громогласно отвечал многократным повторением слов пасхального тропаря «Христос воскресе из мертвых». В хоре еще много было англичан, которые могли петь только мягко, негромко и медленно, стараясь правильно выговаривать славянские слова. Митрополит Антоний благословлял народ: «Христос воскресе!» – осенял его крестом, украшенным цветами и горящими свечами. Он даже проповедовал в ту ночь. Но все видели, как тяжело ему давалась и сама служба, и проповедь.
Так случилось, что последняя Пасха владыки Антония была моей первой регентской Пасхой в Лондоне. Отец Михаил Фортунато осенью 2002 года был назначен настоятелем собора. Он служил, и управлять хором было поручено мне.
Пение