Жрица. Анастасия Верес
красной планеты пока нет. Я потеряла счет дням, придется наверстывать, и если меня здесь не держат, нужно уходить.
Восход солнца встречаю, сидя на кровати, подтянув колени к груди, баюкая руку. Пора подниматься.
Вчера вместе с бульоном Верба принесла одежду, не мою, но вроде как удобную. Не ее платья, по крайней мере. Я натягиваю штаны, подвязав их так же принесенной лентой, грудная повязка есть, и с трудом надеваю рубаху. Ботинки, оставленные возле кровати, мне совсем не по размеру, подпихнув в носок разорванную в мелкие лоскуты ткань, что прикрывала мой живот, затягиваю шнуровку. Ребра страшно ноют, поэтому все приходится делать медленно, рассчитывая вдох и выдох. Непривычно короткие волосы заплетаю в слабую косу. Залпом выпиваю остывший, покрывшийся жирной корочкой бульон и выхожу.
Голова почти не кружится. Я уверенно, но все еще медленно, иду через большую комнату и вижу другую часть дома. Кухня, не огороженная лишними стенами, и две двери, ведущие вглубь. Что там дальше, меня не должно волновать. Мне нужно на улицу, поэтому я иду туда, где на двери прибита щеколда.
Мир встречает пасмурным небом и моросящим дождем. Я расправляю пальцы, но ветер молчит. Разумеется… Недалеко стоит соседний дом, во дворе там играют два мальчика, напротив – еще три дома. Из моего окна были видны только горы, и, памятуя о том, как встретила Вербу на дороге, я полагала, что она тоже живет изгоем на отшибе, а не в центре поселения.
Нужно перевести дух.
Женщина выбегает во двор и загоняет мальчиков в дом, косясь на меня недобрым взглядом, и даже плюет себе под ноги, прежде чем скрыться за дверью. Легко понять – вчерашний демон гостит у соседей. Я опускаюсь на крыльцо и, уперев локти в колени, всматриваюсь в окружающие здания. Сплошь жилые дома, ни посевных механизмов, ни амбаров для зерна, ни конюшен или других хозяйственных построек. Община или племя – я не помню, как живут волки, многочисленно, за ближайшими домами тянутся и другие. Зато пыточную построили подальше, чтоб не тревожить умы криками истерзанных.
Я сижу довольно долго, успеваю устать даже так, ничего не делая. По дороге постоянно снуют туда-сюда жители, и когда один из них заворачивает к дому, становится любопытно, будет ли и этот таскать меня за волосы.
– Уже можешь вставать? – спрашивает он, и его голос тоже кажется знакомым. Плохо валяться без сознания, ни лиц, ни имен не запомнить. Он подходит и протягивает раскрытую ладонь – знак мира и дружелюбия. Я не пожимаю предложенной руки, просто смотрю на него и молчу. Понимающе вздохнув, он садится на другой стороне крыльца.
– Я муж Вербы, – говорит он, тоже смотря перед собой. Я киваю. Муж – хорошее слово, емкое. – Рутил.
– Так я твоего сына убила? – Повернув голову, я запоминаю лицо хааса. Он намного старше Вербы, матерый, опытный, спокойный.
– Ты… – начинает он и умолкает.
Ну? Убила или нет? – Они поспешили. Туман ошибся, Паук не стал проверять. Вот и наворотили. – Рутил снова затихает, будто подбирает слова. – Туман говорит, веда кричала, что ребенок мертвый, а ты как раз руку на животе держала. А мы